В понедельник 8 сентября 2014 года Майкл Кофман, студент Института Кеннана, расположенного в Вашингтоне, но имеющего отделение и в Киеве, опубликовал в журнале «Национальные Интересы», с 1985 года отстаивающим интересы США, заметку о перемирии в Украине. Чем бы оно ни закончилось, считает политолог, все пути ведут к победе В.Путина.
Журнал этот руководствуется убеждением, что ничто не будет усиливать интересы США так эффективно, как подход к внешней политике, широко известный как реалистическая школа мысли, которая традиционно ассоциируется с такими мыслителями и государственниками, как Дизраэли, Бисмарк, и Генри Киссинджер.
Почитать эту статью полезно, тем более, что написана она простым штатовским языком.
На всякий случай, дадим краткий перевод на русский.
Напоминаем, что этот Кофман является аспирантом в области государственной политики в Институте Кеннана, в Вильсоновском центре. Мнения, выраженные здесь, являются его собственными, и не отражают позицию ни Центра Вильсона, ни Института Кеннана.
Whether or not the latest ceasefire between Ukraine and the separatists holds, it is hard to see the evolution of this conflict as anything other than a victory for Vladimir Putin. In recent months it seemed as though Ukraine’s successes on the ground and a Western policy of punitive sanctions was coming together. After initial setbacks, Ukraine’s army eventually found its footing against the separatists. One could be forgiven for believing that Russia might lose this contest on its borders, in a country where it retains so much influence, and core interest. Unfortunately for Ukraine, the more important question was never whether it could beat a few thousand insurgents, but if Russia had the will to follow through in this conflict of its own inception with military force. We now know the answer to that question is positive, and Ukraine has no hope of winning on the ground.
In retrospect, Vladimir Putin probably knew the answer to this question for some time now. It is difficult to envision that Russia would have allowed the new Ukrainian government to achieve a military victory on the ground against its proxies, especially after placing so much political capital on the line with its domestic audience. As a consequence, Ukraine has spent several months prosecuting a campaign in the East, which has devastated the region and turned large portions of the population against the government in Kiev. This effort may have been politically necessary in Kiev, but Russia’s direct intervention now makes it futile.
If the latest ceasefire fails, then Russia will win on any higher rung of the military escalation ladder. Moscow may have been reluctant to conduct an overt invasion, but once committed, it will not hesitate to increase the presence of its forces on Ukraine’s soil. If a few thousand Russian troops can send the Ukrainian army into full retreat, it is not difficult to imagine what twenty or forty thousand might do. Russia may not be able to occupy all of Ukraine, despite Vladimir Putin’s boasts that he could reach Kiev within “two weeks,” but it can draw the line between Ukrainian forces and the separatists anywhere it wants. Western leaders are loath to call this an invasion, for fear of making sanctions appear a paltry response, and concern that such a step will remove any hesitancy on the part of Russia to throw its full weight behind this “incursion.” A large Russian force in Crimea could open a southern front and cut the country into two with relative ease.
Such fears are unfounded, since Russia seems set on using its forces as a scalpel to achieve political ends on the ground. The separatists, backed by Russian troops, could have easily maneuvered around Mariupol and encircled it, isolating its defenders and forcing an eventual surrender. Instead they have spent days shelling the defenses in order to motivate Ukraine into signing the current ceasefire agreement. Russia is not hungry for more territory. It has found Ukraine’s pressure points. If this ceasefire is broken, then it will be the Ukrainian army that loses ground, and Russia can press Kiev to sign another agreement by besieging any city of choice. One way or another, it is likely that the separatists will remove Ukrainian presence from key facilities in the region as they seek to establish a defensible territory to control. Western leaders are erring to think that anything they say, or don’t say, matters in Russian decision making. Moscow is set on an economy of force approach, largely driven by domestic considerations. Vladimir Putin fears the reproach of the mothers of Russian soldiers far more than any pronouncements emanating from the West.
Time is now on Russia’s side. The decision by Ukraine’s president to call for parliamentary elections in October was opportune when he was winning the campaign, but a terrible one now that he has to represent Ukraine in a political settlement, after a military defeat. The radicalized Ukrainian polity has created an atmosphere where nobody is inclined to make a compromise with the separatists. This means Petro Poroshenko is in no position to discuss the future political status of Lughansk and Donetsk, unless he wishes to present Ukrainians with failure and defeat in advance of an election.
Судьба России в XXI веке
Блог создан после выборов в представительные органы власти в декабре 2011 года, которые, по мнению проигравших партий, были сфальсифицированы.
Народ возмутился столь явным обманом и вышел на митинги. Депутаты Петросовета в то время сделали соответствующие заявления.
Каким государством станет Россия в 21 веке: демократия, монархия, олигархия, анархия, деспотия или, может быть, клерикализм?
Группа депутатов Ленсовета 21 созыва (полномочия с 1990 по 1993 год) и в настоящее время озабоченно следят за судьбой России, публикуют в этом сетевом журнале свои наблюдения, ссылки на интересные сообщения в Интернете, заметки, статьи, предложения, газетные вырезки.
Судьба революционных реформ в книге
The Fate of Russia in XXI Century
Deputies of Lensoviet convocation (powers from 1990 to 1993) currently preoccupied follow the fate of Russia, put in this online journal his articles, Offers, press clippings, Notes, links to interesting posts on the Internet, observation.
Blog created after the election in December 2011, which, according to lost parties were rigged.
The people protested usurpation and went Square in Moscow and St. Petersburg. Deputies of in while made declarations.
What kind of state will become Russia in the 21st century: oligarchy, monarchy, despoteia, democracy, anarchy or, perhaps, clericalism?
Modern History of Russia in the book
Журнал этот руководствуется убеждением, что ничто не будет усиливать интересы США так эффективно, как подход к внешней политике, широко известный как реалистическая школа мысли, которая традиционно ассоциируется с такими мыслителями и государственниками, как Дизраэли, Бисмарк, и Генри Киссинджер.
Почитать эту статью полезно, тем более, что написана она простым штатовским языком.
На всякий случай, дадим краткий перевод на русский.
Напоминаем, что этот Кофман является аспирантом в области государственной политики в Институте Кеннана, в Вильсоновском центре. Мнения, выраженные здесь, являются его собственными, и не отражают позицию ни Центра Вильсона, ни Института Кеннана.
.jpg) |
| Повстанцы на Донбассе уничтожают флаг Украины. Фото www.oroszvilag.hu |
Whether or not the latest ceasefire between Ukraine and the separatists holds, it is hard to see the evolution of this conflict as anything other than a victory for Vladimir Putin. In recent months it seemed as though Ukraine’s successes on the ground and a Western policy of punitive sanctions was coming together. After initial setbacks, Ukraine’s army eventually found its footing against the separatists. One could be forgiven for believing that Russia might lose this contest on its borders, in a country where it retains so much influence, and core interest. Unfortunately for Ukraine, the more important question was never whether it could beat a few thousand insurgents, but if Russia had the will to follow through in this conflict of its own inception with military force. We now know the answer to that question is positive, and Ukraine has no hope of winning on the ground.
Может быть, это и не последнее прекращение огня между Украиной и сепаратистов, но сложно оценить эволюцию этого конфликта иначе как победа Владимира Путина. В последние месяцы казалось, что успехи были на стороне Украины. После первоначальных неудач, армия Украины, в конце концов, начала побеждать сепаратистов. Мир гадал, вмешается ли Россия по-настоящему? Теперь мы знаем, что ответ на этот вопрос положительный, и Украина не имеет надежды на победу.
In retrospect, Vladimir Putin probably knew the answer to this question for some time now. It is difficult to envision that Russia would have allowed the new Ukrainian government to achieve a military victory on the ground against its proxies, especially after placing so much political capital on the line with its domestic audience. As a consequence, Ukraine has spent several months prosecuting a campaign in the East, which has devastated the region and turned large portions of the population against the government in Kiev. This effort may have been politically necessary in Kiev, but Russia’s direct intervention now makes it futile.
Оглядываясь назад, Владимир Путин, вероятно, знал ответ на этот вопрос в течение некоторого времени. Трудно представить себе, что Россия позволила бы новой украинской власти победить своих доверенных лиц. Как следствие, Украина потратила несколько месяцев на войну на Востоке, которая опустошила регион и превратила большую часть населения в противников правительства в Киеве. Эта работа может быть политически необходима Киеву, но прямое вмешательство России в настоящее время делает её бесполезной.
If the ceasefire holds, it will create a line of control on a map between Ukrainian and separatist forces, and that line will undoubtedly lead to some kind of pro-Russian political entity in Eastern Ukraine. The former Soviet Union is replete with examples of frozen conflicts and unsettled separatism, and this outcome is precisely what Petro Poroshenko wished to avoid. Ukrainians may learn to live with the loss of Crimea, but they are not inclined to accept losing the East as the price of their newfound Western orientation. A lasting ceasefire is not the first step towards reintegrating the East, but rather the beginning of its political separation from Kiev.
Если прекращение огня будет долговременным, это создаст линию контроля на карте между украинскими и сепаратистскими силами. Бывший Советский Союз изобилует примерами замороженных конфликтов и неурегулированным сепаратизмом, и этот результат является именно тем, чего Петр Порошенко хотел избежать. Украинцы могут научиться жить с потерей Крыма, но они не склонны соглашаться с потерей Восток в оплату их новой западной ориентации. Долговременное прекращение огня- уже не первый шаг на пути к реинтеграции Востока, и начало его политического отделения от Киева.
If the latest ceasefire fails, then Russia will win on any higher rung of the military escalation ladder. Moscow may have been reluctant to conduct an overt invasion, but once committed, it will not hesitate to increase the presence of its forces on Ukraine’s soil. If a few thousand Russian troops can send the Ukrainian army into full retreat, it is not difficult to imagine what twenty or forty thousand might do. Russia may not be able to occupy all of Ukraine, despite Vladimir Putin’s boasts that he could reach Kiev within “two weeks,” but it can draw the line between Ukrainian forces and the separatists anywhere it wants. Western leaders are loath to call this an invasion, for fear of making sanctions appear a paltry response, and concern that such a step will remove any hesitancy on the part of Russia to throw its full weight behind this “incursion.” A large Russian force in Crimea could open a southern front and cut the country into two with relative ease.
Если последнее соглашение о прекращении огня будет недолгим, то Россия победит на любой более высокой ступени военной эскалации. Москва может неохотно признавать открытое вторжение, но как только это совершится, русские, не колеблясь, увеличат присутствие своих сил на земле Украины. Если несколько тысяч российских войск могут вынудить украинскую армию отступить, не трудно представить, что двадцать или сорок тысяч могли бы сделать. Россия не сможет занять всю Украину, несмотря на хвастливые слова Владимира Путина, что он мог добраться до Киева в "две недели", но это может провести грань между украинскими силами и сепаратистами в любом месте, где он хочет. Западные лидеры не хотят признавать это вторжение, опасаясь принятия санкций, даже ничтожных, из опасения, что такой шаг позволит удалить нерешительность со стороны России, и «вторжение» развернется в полную мощь. Большая русская сила в Крыму может открыть южный фронт и разрезать Украину на две части с относительной легкостью.
Such fears are unfounded, since Russia seems set on using its forces as a scalpel to achieve political ends on the ground. The separatists, backed by Russian troops, could have easily maneuvered around Mariupol and encircled it, isolating its defenders and forcing an eventual surrender. Instead they have spent days shelling the defenses in order to motivate Ukraine into signing the current ceasefire agreement. Russia is not hungry for more territory. It has found Ukraine’s pressure points. If this ceasefire is broken, then it will be the Ukrainian army that loses ground, and Russia can press Kiev to sign another agreement by besieging any city of choice. One way or another, it is likely that the separatists will remove Ukrainian presence from key facilities in the region as they seek to establish a defensible territory to control. Western leaders are erring to think that anything they say, or don’t say, matters in Russian decision making. Moscow is set on an economy of force approach, largely driven by domestic considerations. Vladimir Putin fears the reproach of the mothers of Russian soldiers far more than any pronouncements emanating from the West.
Такие опасения беспочвенны, так как Россия, похоже, не настроена использовать свои силы как скальпель для достижения политических целей на Украине. Сепаратисты, при поддержке российских войск, могли легко захватить Мариуполь. Вместо этого они потратили много дней на обстрел, чтобы мотивировать Украину подписать нынешнее соглашение о прекращении огня. Россия не хочет получить дополнительную территорию. Она нашла болевые точки Украины. Если это соглашение о прекращении огня нарушается, то виновата в этом будет украинская армия. Тогда Россия может заставить Киев подписать еще одно соглашение, осадив любой город по выбору. Сепаратисты постепенно вытеснят украинцев со всех важных объектов. Поддержка из России будет умеренной. Владимир Путин опасается гнева матерей российских солдат гораздо больше, чем любых заявлений, исходящие с Запада.
Time is now on Russia’s side. The decision by Ukraine’s president to call for parliamentary elections in October was opportune when he was winning the campaign, but a terrible one now that he has to represent Ukraine in a political settlement, after a military defeat. The radicalized Ukrainian polity has created an atmosphere where nobody is inclined to make a compromise with the separatists. This means Petro Poroshenko is in no position to discuss the future political status of Lughansk and Donetsk, unless he wishes to present Ukrainians with failure and defeat in advance of an election.
Время сейчас играет на стороне России. Решение президента Украины, чтобы призвать к парламентским выборам в октябре было своевременным, когда он выигрывал кампании, но ужасно сейчас, так как он должен представлять Украину в политическом урегулировании, после военного поражения. Радикализация украинского политического класса создала атмосферу, в которой никто не склонен идти на компромисс с сепаратистами. Это означает, Петр Порошенко находится в том положении, чтобы обсудить будущий политический статус Луганска и Донецка, а он не желает заявить украинцам о поражении в преддверии выборов.
If anything, in the coming weeks the entire political center of gravity in Ukraine will shift against decentralization of authority, or special autonomy, for the breakaway regions. Other leading figures in Ukrainian politics, including Prime Minister Yatsenyuk, will only work to undermine any prospect for a settlement. Not a day had passed when Yatsenyuk had given his own interpretation of the ceasefire agreement, claiming that in his mind there were only three points or relevance: the ceasefire, withdrawal of Russian troops, and Ukraine securing its border with Russia. It is not clear that either Petro Poroshenko, or Vladimir Putin, see it that way. However, Poroshenko’s will undoubtedly be forced to get ahead of his opponents and denounce the plan for autonomy that he knows Ukraine will ultimately be forced to agree to.
Во всяком случае, в ближайшие недели весь политический центр тяжести в Украине будет смещаться против децентрализации власти, или особой автономии, для сепаратистских регионов. Другие ведущие фигуры в украинской политике, в том числе премьер-министр Яценюк, будут работать только на подрыв урегулирования. Порошенко, несомненно, будут вынуждены опередить своих оппонентов и денонсировать план автономии, хотя он знает Украина, в конечном итоге, будет вынуждена согласиться на это.
In the coming months pressure will mount on Ukraine. Its political leadership cannot compromise with the separatists before the election, and afterward Russia’s terms for political settlement are tough sell in Ukraine. By the time Ukraine’s leaders are ready to make the politically tough choices that could restore stability in the East, and achieve an understanding with Russia, they will be in a far worse bargaining position than when the Anti-Terrorist Operation began in June. The country could suffer another wave of instability as volunteer battalions return from the front with recriminations, tales of abandonment, and having fought for naught. Meanwhile Ukraine is in dire need of Russian gas supplies for residential heating in the winter. Its economy is still in crisis; promises of Western largess to save the country from bankruptcy were conditioned on reforms yet to be implemented. A large swath of trade and economic cooperation with Russia, which accounted for half of Ukraine’s exports, has been either suspended by Kiev, or embargoed by Moscow.
В ближайшие месяцы, до выборов, изменений не произойдет. Украина может пережить еще одну волну нестабильности, когда добровольческие батальоны вернуться с фронта с взаимными обвинениями, рассказами о том, что они сражались зазря. Между тем Украина остро нуждается поставок российского газа для отопления жилых помещений в зимнее время. Ее экономика все еще находится в кризисе; обещания Западной щедрости, чтобы спасти страну от банкротства, были обусловлены реформами, которые еще не реализованы. Большой пласт торгово-экономического сотрудничества с Россией, на долю которой приходится половина экспорта Украины, был либо приостановлен Киевом или подвергнут эмбарго Москвой.
Meanwhile the West is reconciled to a strategy of punitive sanctions against Russia without any visible results, for either Ukraine’s or its own interests. NATO is busily shoring up support for its noisy Eastern members, which Russia has no interest in invading, but the alliance has demonstrated no inclination to intervene on Ukraine’s behalf, which Russia has already invaded. As winter approaches, this conflict is likely to freeze, and in that time a different political reality will establish itself in regions behind the separatist line of control. It seems Ukraine’s battle for the East is over. The West may have successfully pulled Ukraine into its orbit, but Russia has secured its say in what that will mean.
Между тем, Запад применяет стратегию карательных санкций против России без видимых результатов. НАТО укрепляет поддержку своих шумных восточных членов. А Россия к ним не проявляет интереса. Кажется битва Украины на Востоке закончилась.
Судьба России в XXI веке
Справка об этом сайте.
Блог создан после выборов в представительные органы власти в декабре 2011 года, которые, по мнению проигравших партий, были сфальсифицированы.Народ возмутился столь явным обманом и вышел на митинги. Депутаты Петросовета в то время сделали соответствующие заявления.
Каким государством станет Россия в 21 веке: демократия, монархия, олигархия, анархия, деспотия или, может быть, клерикализм?
Группа депутатов Ленсовета 21 созыва (полномочия с 1990 по 1993 год) и в настоящее время озабоченно следят за судьбой России, публикуют в этом сетевом журнале свои наблюдения, ссылки на интересные сообщения в Интернете, заметки, статьи, предложения, газетные вырезки.
На страницах этого блога - публикации о финансах, войне, экономике, политике, истории, культуре:
- Павел Цыпленков. Конец истории советской власти.
- Александр Сазанов. Колонка редактора. Теленавоз.
- Юрий Вдовин. Одичание – очередной виток в истории России?
- Сергей Басов. Гуманизм.
- Лев Семашко. Владимир Путин – исторический реформатор 21 века.
- Сергей Егоров. Вырваться из плена советской мифологии!
Судьба революционных реформ в книге
«Колбасно-демократическая революция в России. 1989-1993»
The Fate of Russia in XXI Century
Information about this site.
Deputies of Lensoviet convocation (powers from 1990 to 1993) currently preoccupied follow the fate of Russia, put in this online journal his articles, Offers, press clippings, Notes, links to interesting posts on the Internet, observation.Blog created after the election in December 2011, which, according to lost parties were rigged.
The people protested usurpation and went Square in Moscow and St. Petersburg. Deputies of in while made declarations.
What kind of state will become Russia in the 21st century: oligarchy, monarchy, despoteia, democracy, anarchy or, perhaps, clericalism?
On the pages of this Blog - publication about the History, Finance, Politics, Culture, War, Economy:
- S.Basov. The humanism.
- P.Tsyplenkov. The End of History of Soviet power.
- L.Semashko. Si vis pacem, para bellum.
- Yu.Vdovin. Savagery - the latest twist in the history of Russia?.
- S.Egorov. A judicial reform: three main directions.
- A.Sazanov. Grizzly politics meet the political spring 2012.
Комментариев нет :
Отправить комментарий