Рубрика "Газетные вырезки"
Газета "Санкт-Петербургские ведомости", выпуск № 231 от 29.11.2013
Нынешней осенью первому президенту постсоциалистической Польши Леху Валенсе исполнилось 70 лет. Этот электрик Гданьской судоверфи еще в 1980 году создал первый в Восточной Европе свободный, неподконтрольный государству профсоюз «Солидарность». Через увольнение с работы, через тюрьму шел польский политик к Нобелевской премии мира за деятельность в поддержку прав рабочих, к посту главы государства.
О становлении личности Леха Валенсы, о тех испытаниях, через которые прошла Польша в конце ХХ века, и о современной ситуации в этой стране журналист беседует с выдающимся польским режиссером Анджеем ВАЙДОЙ.
– Пан Вайда, не кажется ли вам, что в переломные годы в Польше возник некий разрыв поколений, скрытый конфликт, когда одно поколение вытесняет другое?
– С 1980-х годов у нас в стране происходили бурные процессы и политики играли огромную роль, были самыми видными фигурами общественной жизни. Там были личности, которые затмевали собой звезд искусства. Сегодня в политике уже нет ярких индивидуальностей. Лидер нынешней «Солидарности» Кшаклевский – это безликий профсоюзный функционер, а Валенса, безусловно, был личностью.
– Изменилось ли со временем ваше понимание личности Леха Валенсы? Ведь с ним много чего произошло за прошедшие годы, и, может быть, вы на этого человека и героя вашего кино сегодня смотрите по-иному?
– Я должен сказать, что в большой степени Валенса был придуман нами. Тогда польские интеллектуалы и рабочие оказались вместе. И даже независимо от того, что случилось потом – а, к сожалению, случилось то, что и должно было, считаю, случиться, – это было фантастично. И то, что я дожил до этого, видел собственными глазами, участвовал и даже сделал фильм об этом, где придуманные действующие лица соединяются с настоящими, – поистине потрясающее событие!
Когда я работал в сенате (первом демократически избранном. – П. Я.), там была огромная группа писателей, актеров, режиссеров. Но сегодня их нет. Их не выбрало общество. Оно захотело средних политиков-функционеров, а не личностей. Это отражение действительности. Значит, Польша перешла тот критический порог, когда все зависело от политиков. У нас уже течет нормальная жизнь, хотя для одних лучше, для других хуже, и последних, к сожалению, много.
Когда я через Интернет обратился ко всем желающим в Польше с просьбой прислать мне сценарную идею из нашей действительности, то меня поразило больше всего то, что в семи сотнях работ были самые разные темы, кроме политики и религии. Писали в подавляющем большинстве молодые люди. И оказалось, они не ищут решения проблем, апеллируя к политикам и к Богу. И себя они не видят в политике, потому что те, кто написал эти сценарии, – личности.
– Как виделся вами в те революционные годы и по прошествии времени Лех Валенса, личности которого вы уделяли особое внимание и с художественной, и с общественно-политической точки зрения?
– Я уже говорил, что в большой степени Валенса был придуман нами. Приведу только такой пример из тех времен, когда он выступил по телевидению в дискуссии с Миодовичем, председателем партийных профсоюзов. Мы хотели такой дискуссии, и я был в группе, которая работала над подготовкой к ней.
Телевидение тогда чувствовало себя неуверенно. А наши оппоненты из ПОРП (Польская объединенная рабочая партия) считали, что Валенса – это простой рабочий, что он наверняка потеряется перед телекамерой. Причем напротив него сидел Миодович, который был хорошо подготовленным, вышколенным идеологическим работником. Они были убеждены, что победит их человек.
И здесь партия попала в собственную ловушку. Потому что считала, что не может разговаривать с Мазовецким. Какой-то редактор католической газеты, интеллигент – это для них не собеседник. А вот Валенса – рабочий. Рабочая власть, рабочая партия должна разговаривать с рабочим. По крайней мере она не может ему сказать «нет», коль он к тому же оказался еще и лидером рабочего движения. Тут они и угодили в собственные сети. Почему?
Дело в том, что партийная демагогия Валенсе была известна прекрасно. Он ее знал наизусть и пользовался этим необычайно успешно и остроумно. И я думаю, тогда был потрясающе интересный и принципиальный момент в истории нашей страны. Случилось то, что было мечтой еще Мицкевича и многих наших великих мыслителей: как было бы прекрасно, чтобы польский народ разговаривал с польской шляхтой. Это и произошло.
Тем временем сам Валенса впоследствии оказался в сложном положении, так как был представителем, даже лидером, рабочих, у которых не получилось... Когда, согласно запущенным его же ближайшими соратниками реформам, надо было закрывать предприятия и увольнять людей, он не мог быть на стороне интеллектуалов, а вынужден был встать на сторону рабочих. В то же время, мне кажется, он и не до конца понял, что это процесс неизбежный. И что, чем более жестким будет процесс вначале, тем в итоге будет лучше, скорее придут результаты.
Он хотел спасти свою позицию перед избирателями. И вот наступает наиболее драматичный момент, когда в 2000 году он выдвигается кандидатом в президенты Польши и получает менее 1% голосов!.. Знаете, я думаю, когда-нибудь кто-то сделает фильм об этом!
– Может быть, в том, что вообще затеялось с «Солидарностью», был исходно большой обман?
– Нет. Я думаю, Валенса сыграл именно ту роль, которую должен был сыграть. Мы в Польше считаем, что он был великолепен на тот момент и никто не мог сделать все это лучше, чем он. Он к тому же по-настоящему умный и проницательный человек.
Я был, например, на дискуссии по проблемам телевидения. И он сразу тогда справедливо заметил, что толку здесь не будет, дискуссия бессмысленна. Но затем выразился очень точно и образно: «Правда – как задница. Каждый сидит на своей».
– Что же принесла свобода?
– Во времена борьбы «Солидарности» ее лидеры, польские интеллектуалы, были убеждены, что, когда наступит свобода, все будут счастливы и каждый возьмет что-то от этой свободы для себя. И, например, я буду делать такие фильмы, которые захочу, люди откроют магазины, мастерские, заводы, фабрики, банки. Свобода!
Но оказалось, что свобода только для части людей, а другая часть находится в неволе. В неволе прошлого. Причем в двойной неволе. С одной стороны, потому что эти люди отвыкли от инициативы. Очень много оказалось тех, кто просто живет на свете и не хочет, чтобы им давали инициативу. С другой стороны, ведь многие люди были заняты в промышленности, где в значительной степени была ориентация на войну. И когда война перестала быть актуальной, «оборонка» оказалась не нужна. А парадокс в том, что рабочие именно этой отрасли промышленности, которая тогда была ведущей, составили актив профсоюза «Солидарность».
Вообще же, говоря о корнях польского свободолюбия, надо отметить, что в польской деревне никогда не было коллективизации. Там сохранились индивидуальные хозяйства, и деревня была в определенном смысле местом независимым.
И еще очень важный момент: костел. Он в Польше никогда не был государственным. В итоге у ПОРП центр был в Москве, а у костела – в Риме. Он получал инструкции оттуда. В такой ситуации интеллектуалы, художники у нас тоже обрели некоторую степень свободы, большую, нежели в других соцстранах.
– Открыло ли для вас десятилетие перемен что-то новое в польском национальном характере?
– Мы, польские артисты, режиссеры, писатели, поэты, художники, в период войны пять лет были под немецкой оккупацией. Потом была Ялтинская конференция, где все опять решалось без нашего участия... И всегда считалось, что поляки не могут отвечать за то, что происходит, потому что не они создали эту ситуацию.
Но вот уже с 1989 года никакого алиби нет. И я думаю, что польская творческая интеллигенция могла бы уже сказать об этом обществе правду, что оно деморализовано и немецкой оккупацией, и последующим периодом. Ведь это состояние продолжается...
Наша настоящая надежда – в молодых людях. В тех, кто хочет учиться. Сегодня заметно увеличилось количество людей, стремящихся в университеты.
Надежда и в том, что молодежь хорошо работает. У нас есть предприятия, которые стоят на собственных ногах. Но есть огромные предприятия, которые непонятно кому принадлежат или находятся под чрезмерным влиянием профсоюза. Я с грустью вспоминаю ту «Солидарность», где была группа замечательных людей, боровшихся за свободу. Сейчас же «Солидарность» – это то, что ведет к деградации.
Читать первоисточник и распечатать
Судьба России в XXI веке
Петербургские политики и в настоящее время внимательно следят за судьбой России, помещают в настоящем блоге свои газетные вырезки, ссылки на интересные сообщения в Интернете, статьи, наблюдения, заметки, предложения.
Какое государство сложится в России в 21 веке: деспотия, демократия, олигархия, анархия, монархия или, может быть, клерикализм?
Блог создан после выборов в декабре 2011 года, которые, по мнению проигравших партий, были сфальсифицированы.
Народ возмутился узурпацией власти и вышел на площади в Москве и Петербурге. Депутаты Петросовета в то время сделали соответствующие заявления.
Новейшая история России в книге
The Fate of Russia in XXI Century
Petersburg politics convocation today closely follow the fate of Russia, put in this blog his articles, observation, Notes, links to interesting posts on the Internet, Offers, press clippings.
Blog coined after the election in December 2011, which, according to observers were rigged.
The people protested usurpation and went Square in Moscow and St. Petersburg. Deputies of in while made declarations.
What kind of state will become Russia in the 21st century: anarchy, democracy, despoteia, monarchy, oligarchy or, perhaps, clericalism?
The fate of the revolutionary reforms in the book
Павел Яблонский
Анджей Вайда: «Валенса был придуман нами»
Газета "Санкт-Петербургские ведомости", выпуск № 231 от 29.11.2013
 |
| Лех Вале́нса (польск. Lech Wałęsa, [ˈlɛx vaˈwɛ̃sa]; 29 сентября 1943, Попово, Тлухово) — польский политический деятель, активист и защитник прав человека, прежний руководитель независимого профсоюза «Солидарность», электрик по профессии. |
О становлении личности Леха Валенсы, о тех испытаниях, через которые прошла Польша в конце ХХ века, и о современной ситуации в этой стране журналист беседует с выдающимся польским режиссером Анджеем ВАЙДОЙ.
– Пан Вайда, не кажется ли вам, что в переломные годы в Польше возник некий разрыв поколений, скрытый конфликт, когда одно поколение вытесняет другое?
– С 1980-х годов у нас в стране происходили бурные процессы и политики играли огромную роль, были самыми видными фигурами общественной жизни. Там были личности, которые затмевали собой звезд искусства. Сегодня в политике уже нет ярких индивидуальностей. Лидер нынешней «Солидарности» Кшаклевский – это безликий профсоюзный функционер, а Валенса, безусловно, был личностью.
– Изменилось ли со временем ваше понимание личности Леха Валенсы? Ведь с ним много чего произошло за прошедшие годы, и, может быть, вы на этого человека и героя вашего кино сегодня смотрите по-иному?
– Я должен сказать, что в большой степени Валенса был придуман нами. Тогда польские интеллектуалы и рабочие оказались вместе. И даже независимо от того, что случилось потом – а, к сожалению, случилось то, что и должно было, считаю, случиться, – это было фантастично. И то, что я дожил до этого, видел собственными глазами, участвовал и даже сделал фильм об этом, где придуманные действующие лица соединяются с настоящими, – поистине потрясающее событие!
Когда я работал в сенате (первом демократически избранном. – П. Я.), там была огромная группа писателей, актеров, режиссеров. Но сегодня их нет. Их не выбрало общество. Оно захотело средних политиков-функционеров, а не личностей. Это отражение действительности. Значит, Польша перешла тот критический порог, когда все зависело от политиков. У нас уже течет нормальная жизнь, хотя для одних лучше, для других хуже, и последних, к сожалению, много.
Когда я через Интернет обратился ко всем желающим в Польше с просьбой прислать мне сценарную идею из нашей действительности, то меня поразило больше всего то, что в семи сотнях работ были самые разные темы, кроме политики и религии. Писали в подавляющем большинстве молодые люди. И оказалось, они не ищут решения проблем, апеллируя к политикам и к Богу. И себя они не видят в политике, потому что те, кто написал эти сценарии, – личности.
– Как виделся вами в те революционные годы и по прошествии времени Лех Валенса, личности которого вы уделяли особое внимание и с художественной, и с общественно-политической точки зрения?
– Я уже говорил, что в большой степени Валенса был придуман нами. Приведу только такой пример из тех времен, когда он выступил по телевидению в дискуссии с Миодовичем, председателем партийных профсоюзов. Мы хотели такой дискуссии, и я был в группе, которая работала над подготовкой к ней.
Телевидение тогда чувствовало себя неуверенно. А наши оппоненты из ПОРП (Польская объединенная рабочая партия) считали, что Валенса – это простой рабочий, что он наверняка потеряется перед телекамерой. Причем напротив него сидел Миодович, который был хорошо подготовленным, вышколенным идеологическим работником. Они были убеждены, что победит их человек.
И здесь партия попала в собственную ловушку. Потому что считала, что не может разговаривать с Мазовецким. Какой-то редактор католической газеты, интеллигент – это для них не собеседник. А вот Валенса – рабочий. Рабочая власть, рабочая партия должна разговаривать с рабочим. По крайней мере она не может ему сказать «нет», коль он к тому же оказался еще и лидером рабочего движения. Тут они и угодили в собственные сети. Почему?
Дело в том, что партийная демагогия Валенсе была известна прекрасно. Он ее знал наизусть и пользовался этим необычайно успешно и остроумно. И я думаю, тогда был потрясающе интересный и принципиальный момент в истории нашей страны. Случилось то, что было мечтой еще Мицкевича и многих наших великих мыслителей: как было бы прекрасно, чтобы польский народ разговаривал с польской шляхтой. Это и произошло.
Тем временем сам Валенса впоследствии оказался в сложном положении, так как был представителем, даже лидером, рабочих, у которых не получилось... Когда, согласно запущенным его же ближайшими соратниками реформам, надо было закрывать предприятия и увольнять людей, он не мог быть на стороне интеллектуалов, а вынужден был встать на сторону рабочих. В то же время, мне кажется, он и не до конца понял, что это процесс неизбежный. И что, чем более жестким будет процесс вначале, тем в итоге будет лучше, скорее придут результаты.
Он хотел спасти свою позицию перед избирателями. И вот наступает наиболее драматичный момент, когда в 2000 году он выдвигается кандидатом в президенты Польши и получает менее 1% голосов!.. Знаете, я думаю, когда-нибудь кто-то сделает фильм об этом!
– Может быть, в том, что вообще затеялось с «Солидарностью», был исходно большой обман?
– Нет. Я думаю, Валенса сыграл именно ту роль, которую должен был сыграть. Мы в Польше считаем, что он был великолепен на тот момент и никто не мог сделать все это лучше, чем он. Он к тому же по-настоящему умный и проницательный человек.
Я был, например, на дискуссии по проблемам телевидения. И он сразу тогда справедливо заметил, что толку здесь не будет, дискуссия бессмысленна. Но затем выразился очень точно и образно: «Правда – как задница. Каждый сидит на своей».
– Что же принесла свобода?
– Во времена борьбы «Солидарности» ее лидеры, польские интеллектуалы, были убеждены, что, когда наступит свобода, все будут счастливы и каждый возьмет что-то от этой свободы для себя. И, например, я буду делать такие фильмы, которые захочу, люди откроют магазины, мастерские, заводы, фабрики, банки. Свобода!
Но оказалось, что свобода только для части людей, а другая часть находится в неволе. В неволе прошлого. Причем в двойной неволе. С одной стороны, потому что эти люди отвыкли от инициативы. Очень много оказалось тех, кто просто живет на свете и не хочет, чтобы им давали инициативу. С другой стороны, ведь многие люди были заняты в промышленности, где в значительной степени была ориентация на войну. И когда война перестала быть актуальной, «оборонка» оказалась не нужна. А парадокс в том, что рабочие именно этой отрасли промышленности, которая тогда была ведущей, составили актив профсоюза «Солидарность».
Вообще же, говоря о корнях польского свободолюбия, надо отметить, что в польской деревне никогда не было коллективизации. Там сохранились индивидуальные хозяйства, и деревня была в определенном смысле местом независимым.
И еще очень важный момент: костел. Он в Польше никогда не был государственным. В итоге у ПОРП центр был в Москве, а у костела – в Риме. Он получал инструкции оттуда. В такой ситуации интеллектуалы, художники у нас тоже обрели некоторую степень свободы, большую, нежели в других соцстранах.
– Открыло ли для вас десятилетие перемен что-то новое в польском национальном характере?
– Мы, польские артисты, режиссеры, писатели, поэты, художники, в период войны пять лет были под немецкой оккупацией. Потом была Ялтинская конференция, где все опять решалось без нашего участия... И всегда считалось, что поляки не могут отвечать за то, что происходит, потому что не они создали эту ситуацию.
Но вот уже с 1989 года никакого алиби нет. И я думаю, что польская творческая интеллигенция могла бы уже сказать об этом обществе правду, что оно деморализовано и немецкой оккупацией, и последующим периодом. Ведь это состояние продолжается...
Наша настоящая надежда – в молодых людях. В тех, кто хочет учиться. Сегодня заметно увеличилось количество людей, стремящихся в университеты.
Надежда и в том, что молодежь хорошо работает. У нас есть предприятия, которые стоят на собственных ногах. Но есть огромные предприятия, которые непонятно кому принадлежат или находятся под чрезмерным влиянием профсоюза. Я с грустью вспоминаю ту «Солидарность», где была группа замечательных людей, боровшихся за свободу. Сейчас же «Солидарность» – это то, что ведет к деградации.
Читать первоисточник и распечатать
Судьба России в XXI веке
Философия блога.
Петербургские политики и в настоящее время внимательно следят за судьбой России, помещают в настоящем блоге свои газетные вырезки, ссылки на интересные сообщения в Интернете, статьи, наблюдения, заметки, предложения.
Какое государство сложится в России в 21 веке: деспотия, демократия, олигархия, анархия, монархия или, может быть, клерикализм?
Блог создан после выборов в декабре 2011 года, которые, по мнению проигравших партий, были сфальсифицированы.
Народ возмутился узурпацией власти и вышел на площади в Москве и Петербурге. Депутаты Петросовета в то время сделали соответствующие заявления.
На страницах этого блога - публикации о финансах, экономике, культуре, политике, истории, войне:
- Сергей Егоров. Судебная реформа: три главных направления.
- Сергей Басов. Альтернативная избирательная философия.
- Александр Сазанов. Депутаты Ленсовета встречают год Черной Змеи.
- Юрий Вдовин. Праздник на чужой улице.
- Лев Семашко. Si vis pacem, para bellum (боимся войны).
- Павел Цыпленков. Бархатная осень 1989 года.
Новейшая история России в книге
«Колбасно-демократическая революция в России. 1989-1993»
The Fate of Russia in XXI Century
Information about this site.
Petersburg politics convocation today closely follow the fate of Russia, put in this blog his articles, observation, Notes, links to interesting posts on the Internet, Offers, press clippings.Blog coined after the election in December 2011, which, according to observers were rigged.
The people protested usurpation and went Square in Moscow and St. Petersburg. Deputies of in while made declarations.
What kind of state will become Russia in the 21st century: anarchy, democracy, despoteia, monarchy, oligarchy or, perhaps, clericalism?
On the pages of this online journal - publication of the Culture, Economy, Finance, History, War, Politics:
- L.Semashko. Global Harmony Association in line for a Nobel Prize.
- Yu.Vdovin. Challenges and priorities of the XXI century.
- S.Egorov. Roll: one down, and some up.
- P.Tsyplenkov. Anniversary of the outstanding petersburger.
- S.Basov. The Constitution of a human.
- A.Sazanov. Editorial. TV manure.
Комментариев нет :
Отправить комментарий