В первые месяцы 2014 года в России практически все СМИ уделяют большое внимание нашему западному соседу – Украине. У многих зрителей и слушателей сложилось впечатление, что в Киеве в конце февраля 2014 года произошел «военный переворот», а Крым, будучи независимым государством, присоединился к России, причем сто стран мира поспешили необоснованно назвать это слияние «захватом территории соседнего государства».
Мы не будем здесь давать определение тому факту, что, когда бывший президент Украины переселился в Ростов-на-Дону, и за ним следом эмигрировали из Украины генеральный прокурор, премьер министр и иже с ними, парламент страны вынужден был назначить людей, временно исполняющих обязанности этих государственных должностных лиц и установил дату новых президентских выборов. Представляется лишь, что никакого отношения к военному перевороту эта рутинная работа парламента Украины не имеет.
Но среди депутатов Ленсовета, которые продолжают время от времени встречаться и обсуждать актуальные политические темы, единого мнения на этот предмет не сложилось. Некоторые весьма встревожены появлением или усилением националистов в Киеве.
Ниже приводим автобиографический очерк о давних событиях в Западной Украине из библиографически редкой книги, любезно предоставленный нам автором этой статьи, К.В.Поночевной.
Вот что кажется любопытным в этом тексте, проникнутом детскими переживаниями и самыми первыми впечатлениями ребенка, детство которого совпало с фашистской оккупацией и затем борьбой с украинскими националистами в 40-е – 50-е годы уже в СССР. Прежде всего, страшна судьба всех народов (русских, украинцев, евреев, немцев, поляков и др.), которые проживали в то время в роковом «Карпатском треугольнике». Это земли ограниченные сторонами треугольника, вершинами которого можно условно назвать города Брест на севере, Ужгород на западе и на юге - Черновцы. Львов в центре. Ведь эти территории переходили от одной державы к другой в начале ХХ века не один раз. Причем сменялись режимы совершенно разные по политической окраске: буржуазные, национал-социалистические, коммунистические.
Во-вторых, свои воспоминания (скорее, рассказы, услышанные от взрослых уже в послевоенный период, ведь ребенок до трех лет вряд ли что-то запомнит, даже бомбежку) автор подкрепляет статистикой из Энциклопедии советского периода. К числам потерь и разрушений и их причинам следует отнестись, как мне кажется, критически. Почему? Вот, например, из текста очерка следует, что во время оккупации разрушен городской вокзал. Кто разрушил? Немцы захватили город через день после начала войны, 23 июня. Может быть, немцы установили, что на волынщине железнодорожное сообщение отменяется в принципе и разрушили вокзал? И три года обходились без вокзала? Скорее, и вокзал, и другие руины возникли именно в период реконкисты. Немцы, отступая, сожгли или заминировали и взорвали, а может быть, артиллерия Красной армии уничтожала укрепленные позиции обороняющихся фашистов и снаряды попали в вокзал. Это война.
Вспомним атаку ракетной батареи капитана Флерова на станцию Орша, а также дворцовый комплекс в Петергофе. Каким он выглядел после освобождения города?
Ведь история гибели Большого Петергофского дворца не так проста, как рассказывали нам в школьный годы (60-е годы XX века). До какого-то времени считалось бесспорным, что здание подожгли немцы перед своим отходом под натиском Красной Армии. На самом деле это не так. Большой Петергофский дворец загорелся 23 сентября 1941 года, в день вступления немецких частей в город. Об этом свидетельствуют и воспоминания очевидцев, и фотохроника. Так, на одной из немецких фотографий, сделанной в сентябре 1941 года, зафиксирован горящий Большой дворец. Все это доказывает, что, по крайней мере, значительная часть Петергофского дворца сгорела еще осенью 1941 года.
Что послужило причиной пожара? С конца 1980-х годов в отечественной печати стала выдвигаться версия, что дворец подожгли сами отступающие советские части (как вариант: сотрудники НКВД, работники музея и т.д.) Пока что не раскрыты документальные доказательства на этот счет, поэтому и эта версия остается всего лишь предположением. Более вероятным объяснением представляется попадание немецкого артиллерийского снаряда, которое и вызвало возгорание. В любом случае, этот пожар не был актом намеренного уничтожения со стороны немцев.
Как страшны для русского человека немцы, даже выросшего и повзрослевшего в послевоенное время, показывает пример из воспоминаний К.Поночевной, как она вздрагивала при звуке немецкой речи во время поездки в Германию уже в 90-е годы. Это влияние агитпропа и школьной догматики. Художественные произведения заменяют нам личный опыт и документальные доказательства. У любого россиянина похолодеет спина, когда он слышит: «Und Shtirliz, bitte ich Sie zu bleiben! (А вас, Штирлиц, я попрошу остаться!)»
Наконец, о пресловутых бандеровцах. На всю жизнь девочка запомнила трупы красивых, кудрявых, белокурых украинцев, которые, конечно, были бандиты, убивали колхозных активистов, учителей, чекистов и военнослужащих. Но ведь они не родились хищниками! Эти парни, крестьяне, возможно, «подкулачники», сеяли бы себе хлеб и пасли скот, как их отцы и деды, если бы не политические реформы, если бы их земля так и оставалась в какой-нибудь патриархальной провинции Австро-Венгерской империи. Трупы парней-бандеровцев – иллюстрация к цивилизационному конфликту и глобальной революции общественного сознания, последствия которых мы все видим и ощущаем до сего дня.
Почитаем эту искреннюю и по-настоящему антивоенную статью.
Я отношусь именно к этой категории. Великая Отечественная война застала нашу семью на Западной Украине, в 11 километрах от границы с Польшей, в г. Владимире-Волынском Волынской области, куда был направлен учителем и завучем школы мой отец Ковальский В.А.
История этого одного из самых древних городов Киевской Руси, согласно летописи, начинается с 988 года. Основал его киевский князь Владимир Святославович. После Рижского договора в 1921 году Волынская губерния отошла к Польше и только в 1939 году стала частью Украинской ССР.
Но мирная созидательная жизнь жителей города была прервана вероломным нападением фашистской орды. 22 июня 1941 года в 4 часа утра, когда все отдыхали, на город обрушился шквал артиллерийского огня. Через 5 минут над городом появились 15 немецких самолётов, которые начали бомбить железнодорожную станцию и место расположения дивизий советских войск.
Первый удар приняли на себя пограничники. Они в неимоверно тяжёлых условиях мужественно более суток отбивали атаки врага. Это, в частности, бойцы 128 железнодорожного полка НКВС (Народний комісаріат внутрішніх справ; по-русски Народный комиссариат внутренних дел, НКВД), которые охраняли мост через реку Буг, пограничники Устилужской заставы, воины 13 заставы под командованием О.В.Лопатина, которому посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.
Пришла война, которая будет полыхать до весны 1945 года.
С первых дней Великой Отечественной войны наш город испытал на себе все её ужасы. 23 июня 1941 г. под вой бомб и снарядов фашисты захватили наш город и сразу установили страшный и жестокий оккупационный режим. На территории области открыли 6 гебитскомиссариатов, 30 районных управ. Стал действовать огромный аппарат насилия, пыток, грабежа: гестапо, жандармерия, полиция; везде были размещены воинские гарнизоны.
Мы жили у прадеда моей мамы, у Жака Д.И., священника Зимненской церкви.
Немцы выселили прадеда и прабабушку Жак А.А. в сарай, заняли дом, двор, где был колодец, и устроили полевую кухню. Прабабушка очень болела, у неё была страшная деформация позвоночника. Я с мамой осталась в маленькой, тёмной комнатке - в чулане. Папа и братья мамы скрывались у друзей, затем установили связи с партизанами и подпольем. В дальнейшем оба брата мамы ушли на фронт: старший, дядя Дмитрий, пропал без вести, а младший пришёл живым, но 19-летним инвалидом, с осколками в области глаза, которые были неоперабельны, с ними он живёт до сих пор.
Гитлеровцы и их пособники - украинские националисты, руководствуясь директивами Гитлера и указами его наместника Эриха Коха об уничтожении славянских народов, за время оккупации Волынской области расстреляли и замучили более 165 тысяч человек, 30 тысяч юношей и девушек вывезли на каторжные работы в Германию.
Все данные, приведённые в статье, взяты из «Истории городов и сёл УССР. Волынская область». Главная редакция Украинской Советской Энциклопедии АН УССР. К 1970 г. активным участником написания которой был мой отец Ковальский В.Л.
В городах области были открыты концентрационные лагеря, в которых замучили и уничтожили 78330 советских военнопленных. Таких злодеяний, которые творили захватчики во Владимире-Волынском, город не видел за всё время своего существования. Особенно страшными были 3 массовых зверских расправы фашистов над мирным населением.
В июне-июле 1941 года гитлеровские бандиты провели несколько массовых облав. Среди бела дня они хватали на улицах, в домах стариков, женщин, детей и бросали их в свои застенки. Затем всех арестованных вывозили за окраину города, заставляли копать ямы и тут же расстреливали. Две недели продолжались эти кровавые оргии, во время которых фашисты убили более 15 тысяч мирных жителей города и близлежащих деревень.
В ноябре 1942 года немцы учинили вторую, ещё более жестокую бойню. Расстреливая женщин, фашисты отбирали у матерей младенцев, били их головой об дерево и бросали в ямы с ранеными и убитыми, засыпая землёй мёртвых вместе с живыми.
Моя мама видела эти зверства - фашисты загоняли всех смотреть на это. Ведь жертвами, в основном, были те, чьи родственники ушли к партизанам, или в подпольные отряды, или те, кто поддерживал народных мстителей, помогал им продуктами или вещами, или просто симпатизировал антифашистам. Поэтому эти «мероприятия» были направлены на запугивание жителей города, чтобы они не поддерживали и не шли в антифашистское движение.
В декабре 1943 года, после третьей расправы над мирным населением, фашисты, стараясь скрыть следы своих злодеяний, сложили трупы в штабеля, облили бензином и сожгли. (Из Волынского облпартархива. Данные приведены из указанной мною книги.)
За период оккупации во Владимире-Волынском были полностью уничтожены 662 дома с жилой площадью 60340 кв.м, повреждено 303 дома, были взорваны католический костёл, большая синагога, замок князя Радзивилла. Были сожжены: железнодорожный вокзал, вся его грузовая платформа, складские, сигнальные и стрелочные объекты, уничтожена электростанция, а её оборудование вывезено в Германию, разгромлены и выведены из строя все предприятия. В школах были размещены госпиталя и казармы; столы, парты и другое школьное имущество было сожжено. И это только в одном районном городе.
А в Волынской области 187 тысяч гектаров земель было передано помещикам — прихвостням гитлеровцев.
За время оккупации фашисты сожгли 422 населенных пункта, 35 тысяч сельских домов, разрушили более 30 тысяч кв.м жилплощади в городах, отобрали 2938 тысяч голов крупного рогатого скота, 164 тысяч лошадей, 410 тысяч овец и свиней. Были уничтожены почти все промышленные предприятия, 39 железнодорожных станций, около 600 км железных дорог.
И это убытки только по одной области, где хозяйничали оккупанты.
Наряду с уничтожением мирного населения фашисты массово уничтожали военнопленных бойцов Красной Армии.
Летом 1941 года оккупанты устроили в городе два концентрационных лагеря для пленных — так называемый панцирный и лагерь №365. Эти лагеря, которые функционировали до 1944 года, с первых дней стали фабриками смерти, где пленных морили голодом, холодом, натравливали собак, пытали, расстреливали. Отсюда, из Владимир-Волынского концлагеря для военнопленных начал свой мученический путь по фашистским концлагерям военный инженер, учёный, генерал-лейтенант Д.М.Карбышев, попавший раненым в плен, замученный гитлеровцами в концлагере Маутхаузен. Посмертно ему было присвоено звание Героя Советского Союза.
В лагерях свирепствовали болезни: тиф, цинга, желудочные заболевания, от которых сотнями умирали узники. Зимой 1941 года фашистские изверги сожгли в бараках около 400 пленных, позднее отравили 500 человек. Зимой 1943 фашисты гнали через город в 30-градусный мороз 800 босых военнопленных. Свидетелем этого зверства также была моя мама. Цифровые сведения мною взяты из указанной книги.
После освобождения города специальная комиссия по расследованию фашистских злодеяний нашла в канцелярии концлагеря документ от 23 ноября 1943 года, в котором указывалось, что на склад было сдано 56 тысяч кителей, 52160 шапок, 55066 пар обуви. Это было всё, что осталось от замученных узников. На месте, где был концлагерь, в 1967 году сооружён мемориальный ансамбль.
Три года гитлеровские захватчики глумились над городом. И всё же, несмотря на жесточайший террор, зверские расправы, массовые убийства врагу не удалось сломить людей, поставить их на колени.
В первые дни оккупации в городе возникла подпольная антифашистская группа, а затем и партизанские отряды, которых в области было около 70. Народные мстители - партизаны (командир М.М.Николаенко, из соединения А.М.Фёдорова) пустили под откос под Владимиром-Волынским шесть вражеских эшелонов, уничтожали фашистов, вовлекали местное население в подпольную деятельность: расклеивать листовки, помогать военнопленным с побегами из концлагеря, а затем переправлять их к партизанам.
Мои родители также содействовали подпольной организации. В первые дни войны папа, Ковальский В.Л., вместе с коллегой учителем Н.Н.Ваврисевичем закопали книги районной библиотеки и таким образом спасли её от уничтожения. Об этом подвиге после войны писали местные газеты.
Во время войны папа под видом художника посещал немецкие части, рисовал портреты оккупантов и имел возможность узнавать секреты и планы фашистов, их количественный состав, дислокацию вражеской техники. В этом ему помогало и отличное знание немецкого языка. Добытые сведения отец передавал действовавшим в нашем крае партизанам под командованием М.М.Николаенко. Отрастив, как оказалось на беду, бороду, папа стал похож на еврея и оказался в гетто. Друзья-товарищи с большим трудом освободили его оттуда, убедив надсмотрщиков в том, что он человек православной веры, что служит в православном храме, руководит хором. Отец после гетто и пошёл работать - управлять хором в храме.
С партизанами папа свёл и маму - Ковальскую (Князевскую) Н.Н.
В городе оставались семьи русских офицеров, не успевшие эвакуироваться. Украинского языка они не знали, их жизням угрожали и немцы, и украинские националисты (позже и бандеровцы). Выявляя русских, они набрасывали им на шеи колючую проволоку и бросали в колодцы. Мама и папа помогали прятаться и выжить членам русских семей и евреям. Для этих благородных целей мама (со мной на руках) меняла и продавала одежду и носила им продукты, а затем спасённых переправляла в партизанский отряд под видом беженцев. Оттуда их отправляли на «большую землю».
После войны в местной газете было опубликовано письмо Мининой, жены офицера, в котором она публично благодарила мою маму, спасшую её жизнь и жизнь её детей.
Маме было 20 лет, а мне почти полтора года, как началась война. Мама рисковала своей и моей жизнью, помогая чужим людям. Но иначе она не могла.
В городе было большое гетто для евреев. Когда их гнали туда, они выталкивали из толпы в ближайшие подворотни своих детей. Моя мама и её подруга М.А.Ваврисевич «отлавливали» этих детей. Они спасли одиннадцать еврейских девочек. Их скрывали в подполе дома, где жили Ваврисевич, а мама отводила их к партизанам. Мама изображала польскую беженку, вела девочек за руки, а я, маленькая партизанка, сидела в большом платке у неё на спине. Так как мама до 1939 года жила в Польше, она закончила польскую гимназию и прекрасно знала польский язык. Риск был огромный, но судьба к нам благоволила.
Уже после войны мы получили две посылки из Америки от родственников спасённых девочек. В посылках были отрезы тканей (а тогда это был страшный дефицит), из которых мама пошила мне, сестре и брату кофты (фото 1949 года. Я, сестра Ада и брат Игорь).
Только 20 июля 1944 года гитлеровский гарнизон был разгромлен и Владимир-Волынский был освобождён.
Конечно, я не помню войну так, как помнят её мои родители. Но хорошо помню вкус супа из лебеды, чай с кусочком кормовой белой свёклы. Помню, как в доме, где мы жили, жили и немцы, питались в полевой кухне, которая была во дворе дома. Мы, голодные ребятишки, глотая слюнки, смотрели на жующих тушёнку, мясо, сахар, - немцев. Во дворе они построили бункер, который мы с опаской обходили стороной. После войны я с ребятами лазила и в этот зловещий бункер, и в противотанковые рвы за усадьбой, в доты.
Некоторые мои сверстники находили снаряды, мины, пытались их разбирать, бывало, подрывались и погибали.
Да, я была совсем крохой, когда началась война, но моё детство проходило в жестокие годы оккупации и в тяжёлые послевоенные годы.
В 1945 году я с родителями ездила в Хмельницкую область за племянницей папы Валей Собко, родители которой погибли. Никогда не забуду, как мы ехали в товарняках, теплушках, спали на полу вагонов. Много людей куда-то ехали и ехали. Было много цыган, а маленькие цыганята всё просили у матери «кусочек саличка». Украинская станция Здолбунов произвела на меня удручающее впечатление. Это запомнилось, потому что мы там долго стояли. Всё было разбито, разорено, многие дома взорваны. Сутки мы провели на этой станции в душных теплушках, в которых можно было только изредка сидеть.
После войны тоже было голодно. В 1949-1950 годах не хватало хлеба. Я с бабушкой Ковальской Екатериной Гавриловной, подменяя друг друга, стояли ночами в очереди за хлебом. Тогда давали только по одной булке хлеба в руки. Двух хлебин на семью не хватало, где было трое детей, родители, бабушка и племянница папы Валя. Мы с бабушкой занимали очередь повторно и держали эти очереди ночами. Иногда давили так, что косточки трещали.
Недоедания были постоянными. Когда после войны, мне дали кусочек сахара, я стала им рисовать, полагая, что это мел. Мама плакала и говорила, что ребёнок никогда не видел сахар. Меня с трудом взяли в первый класс из-за малокровия.
Ещё долго после войны в наших местах орудовали банды бандеровцев. Даже в 1950-1951 годах можно было, идя утром в школу, увидеть на улице убитого человека. Я тоже это видела. Кто-то сводил счёты с военных лет.
Помню, как однажды в 1950 году я с подругой Алиной Ткаченко, отец которой был офицером-пограничником, на перемене пошли к её отцу (погранотряд был через дорогу напротив школы). Во дворе мы увидели столпившихся пограничников, которые что-то рассматривали. На нас никто не обратил внимания. Мы пробрались вперёд и увидели, что на земле, на соломе лежали человек десять красивых парней. Все они были без признаков жизни, со ссадинами на лицах. Большие кудрявые светлые чубы развевались на ветру. Оказалось, что это были бандеровцы. Пограничники обнаружили их схрон, и эти «лесные братья» вступили с пограничниками в бой. Жертвы были и среди солдат. Нас с Алиной это событие потрясло, и я ещё долго не могла стереть из памяти лица убитых. Даже сейчас эта картинка из детства всплывает перед глазами.
Да, война прошла через моё сердце, душу и судьбу. Много лет спустя, когда я в составе делегации Петросовета была в Германии, в Гамбурге, и услышала немецкую речь, во мне нахлынули воспоминания, что-то во мне перевернулось, - в моём подсознании сохранился испуг ребёнка, закрепившийся образ врага-фашиста, ненависть к нему, и с этим чувством было нелегко справиться.
Хочу закончить статью отрывком своего стихотворения, посвящённого участникам Великой Отечественной войны, умершим, погибшим и пропавшим без вести.
Кира Вячеславовна Поночевная.
В 1968 году окончила Львовский государственный университет им. И.Франко и начала службу в органах прокуратуры Пензенской области в качестве помощника прокурора Ленинского района г. Пензы, с 1971 по 1984 год трудилась в прокуратуре Ленинграда помощником прокурора Калининского района, прокурором контрольно-инспекторского отдела и прокурором отдела по надзору за рассмотрением в судах уголовных дел.
С 1984 по 1990 год работала в органах народного контроля.
С 1990 по 1993 и с 1996 по 1997 год работала в прокуратуре Ленинграда прокурором и старшим прокурором отдела по надзору за исполнением законов о несовершеннолетних.
В 1990-1993 гг. являлась депутатом Ленинградского городского Совета XXI созыва, совмещала работу в прокуратуре с выполнением депутатских обязанностей.
В период службы советник юстиции Поночевная К.В. неоднократно поощрялась Генеральным прокурором СССР, Генеральным прокурором России, прокурором города.
Ее добросовестный долголетний труд отмечен присвоением звания «Ветеран труда».
В настоящее время - пенсионер прокуратуры.
Санкт-Петербурга. Проводит активную работу в Совете ветеранов прокуратуры города.
За продолжительную и безупречную службу в органах прокуратуры награждена знаком отличия «За верность закону» II степени.
Судьба России в XXI веке
Каким государством станет Россия в 21 веке: деспотия, олигархия, монархия, демократия, анархия или, может быть, гуманизм?
Блог создан после выборов в декабре 2011 года, которые, по мнению наблюдателей, были сфальсифицированы.
Народ возмутился столь явным обманом и вышел на площади в Москве и Петербурге. Депутаты Петросовета в то время сделали соответствующие заявления.
Петербургские политики и сегодня озабоченно следят за судьбой России, публикуют в этом сетевом журнале свои заметки, ссылки на интересные сообщения в Интернете, предложения, статьи, газетные вырезки, наблюдения.
Новейшая история России в книге
The Fate of Russia in XXI Century
Deputies of Lensoviet convocation (powers from 1990 to 1993) today preoccupied follow the fate of Russia, put in this blog his press clippings, Offers, observation, links to interesting posts on the Internet, Notes, articles.
What kind of state will become Russia in the 21st century: despoteia, oligarchy, anarchy, democracy, monarchy or, perhaps, humanism?
Blog coined after the election in December 2011, which, according to observers were rigged.
The people protested so obvious fraud and went Square in Moscow and St. Petersburg. Deputies of in while made declarations.
The fate of the revolutionary reforms in the book
Мы не будем здесь давать определение тому факту, что, когда бывший президент Украины переселился в Ростов-на-Дону, и за ним следом эмигрировали из Украины генеральный прокурор, премьер министр и иже с ними, парламент страны вынужден был назначить людей, временно исполняющих обязанности этих государственных должностных лиц и установил дату новых президентских выборов. Представляется лишь, что никакого отношения к военному перевороту эта рутинная работа парламента Украины не имеет.
Но среди депутатов Ленсовета, которые продолжают время от времени встречаться и обсуждать актуальные политические темы, единого мнения на этот предмет не сложилось. Некоторые весьма встревожены появлением или усилением националистов в Киеве.
Ниже приводим автобиографический очерк о давних событиях в Западной Украине из библиографически редкой книги, любезно предоставленный нам автором этой статьи, К.В.Поночевной.
Вот что кажется любопытным в этом тексте, проникнутом детскими переживаниями и самыми первыми впечатлениями ребенка, детство которого совпало с фашистской оккупацией и затем борьбой с украинскими националистами в 40-е – 50-е годы уже в СССР. Прежде всего, страшна судьба всех народов (русских, украинцев, евреев, немцев, поляков и др.), которые проживали в то время в роковом «Карпатском треугольнике». Это земли ограниченные сторонами треугольника, вершинами которого можно условно назвать города Брест на севере, Ужгород на западе и на юге - Черновцы. Львов в центре. Ведь эти территории переходили от одной державы к другой в начале ХХ века не один раз. Причем сменялись режимы совершенно разные по политической окраске: буржуазные, национал-социалистические, коммунистические.
Во-вторых, свои воспоминания (скорее, рассказы, услышанные от взрослых уже в послевоенный период, ведь ребенок до трех лет вряд ли что-то запомнит, даже бомбежку) автор подкрепляет статистикой из Энциклопедии советского периода. К числам потерь и разрушений и их причинам следует отнестись, как мне кажется, критически. Почему? Вот, например, из текста очерка следует, что во время оккупации разрушен городской вокзал. Кто разрушил? Немцы захватили город через день после начала войны, 23 июня. Может быть, немцы установили, что на волынщине железнодорожное сообщение отменяется в принципе и разрушили вокзал? И три года обходились без вокзала? Скорее, и вокзал, и другие руины возникли именно в период реконкисты. Немцы, отступая, сожгли или заминировали и взорвали, а может быть, артиллерия Красной армии уничтожала укрепленные позиции обороняющихся фашистов и снаряды попали в вокзал. Это война.
Вспомним атаку ракетной батареи капитана Флерова на станцию Орша, а также дворцовый комплекс в Петергофе. Каким он выглядел после освобождения города?
Ведь история гибели Большого Петергофского дворца не так проста, как рассказывали нам в школьный годы (60-е годы XX века). До какого-то времени считалось бесспорным, что здание подожгли немцы перед своим отходом под натиском Красной Армии. На самом деле это не так. Большой Петергофский дворец загорелся 23 сентября 1941 года, в день вступления немецких частей в город. Об этом свидетельствуют и воспоминания очевидцев, и фотохроника. Так, на одной из немецких фотографий, сделанной в сентябре 1941 года, зафиксирован горящий Большой дворец. Все это доказывает, что, по крайней мере, значительная часть Петергофского дворца сгорела еще осенью 1941 года.
Что послужило причиной пожара? С конца 1980-х годов в отечественной печати стала выдвигаться версия, что дворец подожгли сами отступающие советские части (как вариант: сотрудники НКВД, работники музея и т.д.) Пока что не раскрыты документальные доказательства на этот счет, поэтому и эта версия остается всего лишь предположением. Более вероятным объяснением представляется попадание немецкого артиллерийского снаряда, которое и вызвало возгорание. В любом случае, этот пожар не был актом намеренного уничтожения со стороны немцев.
 |
| Петергоф, вероятно, октябрь 1941 года. Фашистские офицеры в растерянности: а где же фонтаны? |
Наконец, о пресловутых бандеровцах. На всю жизнь девочка запомнила трупы красивых, кудрявых, белокурых украинцев, которые, конечно, были бандиты, убивали колхозных активистов, учителей, чекистов и военнослужащих. Но ведь они не родились хищниками! Эти парни, крестьяне, возможно, «подкулачники», сеяли бы себе хлеб и пасли скот, как их отцы и деды, если бы не политические реформы, если бы их земля так и оставалась в какой-нибудь патриархальной провинции Австро-Венгерской империи. Трупы парней-бандеровцев – иллюстрация к цивилизационному конфликту и глобальной революции общественного сознания, последствия которых мы все видим и ощущаем до сего дня.
Почитаем эту искреннюю и по-настоящему антивоенную статью.
К.В.Поночевная
Дети войны, прошедшие через страшные годы оккупации
Из книги «Дорога памяти: сборник» - СПб, Прокуратура Санкт-Петербурга, 2014. – С. 191-199.Я отношусь именно к этой категории. Великая Отечественная война застала нашу семью на Западной Украине, в 11 километрах от границы с Польшей, в г. Владимире-Волынском Волынской области, куда был направлен учителем и завучем школы мой отец Ковальский В.А.
История этого одного из самых древних городов Киевской Руси, согласно летописи, начинается с 988 года. Основал его киевский князь Владимир Святославович. После Рижского договора в 1921 году Волынская губерния отошла к Польше и только в 1939 году стала частью Украинской ССР.
Но мирная созидательная жизнь жителей города была прервана вероломным нападением фашистской орды. 22 июня 1941 года в 4 часа утра, когда все отдыхали, на город обрушился шквал артиллерийского огня. Через 5 минут над городом появились 15 немецких самолётов, которые начали бомбить железнодорожную станцию и место расположения дивизий советских войск.
Первый удар приняли на себя пограничники. Они в неимоверно тяжёлых условиях мужественно более суток отбивали атаки врага. Это, в частности, бойцы 128 железнодорожного полка НКВС (Народний комісаріат внутрішніх справ; по-русски Народный комиссариат внутренних дел, НКВД), которые охраняли мост через реку Буг, пограничники Устилужской заставы, воины 13 заставы под командованием О.В.Лопатина, которому посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.
Пришла война, которая будет полыхать до весны 1945 года.
С первых дней Великой Отечественной войны наш город испытал на себе все её ужасы. 23 июня 1941 г. под вой бомб и снарядов фашисты захватили наш город и сразу установили страшный и жестокий оккупационный режим. На территории области открыли 6 гебитскомиссариатов, 30 районных управ. Стал действовать огромный аппарат насилия, пыток, грабежа: гестапо, жандармерия, полиция; везде были размещены воинские гарнизоны.
Мы жили у прадеда моей мамы, у Жака Д.И., священника Зимненской церкви.
Немцы выселили прадеда и прабабушку Жак А.А. в сарай, заняли дом, двор, где был колодец, и устроили полевую кухню. Прабабушка очень болела, у неё была страшная деформация позвоночника. Я с мамой осталась в маленькой, тёмной комнатке - в чулане. Папа и братья мамы скрывались у друзей, затем установили связи с партизанами и подпольем. В дальнейшем оба брата мамы ушли на фронт: старший, дядя Дмитрий, пропал без вести, а младший пришёл живым, но 19-летним инвалидом, с осколками в области глаза, которые были неоперабельны, с ними он живёт до сих пор.
Гитлеровцы и их пособники - украинские националисты, руководствуясь директивами Гитлера и указами его наместника Эриха Коха об уничтожении славянских народов, за время оккупации Волынской области расстреляли и замучили более 165 тысяч человек, 30 тысяч юношей и девушек вывезли на каторжные работы в Германию.
Все данные, приведённые в статье, взяты из «Истории городов и сёл УССР. Волынская область». Главная редакция Украинской Советской Энциклопедии АН УССР. К 1970 г. активным участником написания которой был мой отец Ковальский В.Л.
В городах области были открыты концентрационные лагеря, в которых замучили и уничтожили 78330 советских военнопленных. Таких злодеяний, которые творили захватчики во Владимире-Волынском, город не видел за всё время своего существования. Особенно страшными были 3 массовых зверских расправы фашистов над мирным населением.
В июне-июле 1941 года гитлеровские бандиты провели несколько массовых облав. Среди бела дня они хватали на улицах, в домах стариков, женщин, детей и бросали их в свои застенки. Затем всех арестованных вывозили за окраину города, заставляли копать ямы и тут же расстреливали. Две недели продолжались эти кровавые оргии, во время которых фашисты убили более 15 тысяч мирных жителей города и близлежащих деревень.
В ноябре 1942 года немцы учинили вторую, ещё более жестокую бойню. Расстреливая женщин, фашисты отбирали у матерей младенцев, били их головой об дерево и бросали в ямы с ранеными и убитыми, засыпая землёй мёртвых вместе с живыми.
Моя мама видела эти зверства - фашисты загоняли всех смотреть на это. Ведь жертвами, в основном, были те, чьи родственники ушли к партизанам, или в подпольные отряды, или те, кто поддерживал народных мстителей, помогал им продуктами или вещами, или просто симпатизировал антифашистам. Поэтому эти «мероприятия» были направлены на запугивание жителей города, чтобы они не поддерживали и не шли в антифашистское движение.
В декабре 1943 года, после третьей расправы над мирным населением, фашисты, стараясь скрыть следы своих злодеяний, сложили трупы в штабеля, облили бензином и сожгли. (Из Волынского облпартархива. Данные приведены из указанной мною книги.)
За период оккупации во Владимире-Волынском были полностью уничтожены 662 дома с жилой площадью 60340 кв.м, повреждено 303 дома, были взорваны католический костёл, большая синагога, замок князя Радзивилла. Были сожжены: железнодорожный вокзал, вся его грузовая платформа, складские, сигнальные и стрелочные объекты, уничтожена электростанция, а её оборудование вывезено в Германию, разгромлены и выведены из строя все предприятия. В школах были размещены госпиталя и казармы; столы, парты и другое школьное имущество было сожжено. И это только в одном районном городе.
А в Волынской области 187 тысяч гектаров земель было передано помещикам — прихвостням гитлеровцев.
За время оккупации фашисты сожгли 422 населенных пункта, 35 тысяч сельских домов, разрушили более 30 тысяч кв.м жилплощади в городах, отобрали 2938 тысяч голов крупного рогатого скота, 164 тысяч лошадей, 410 тысяч овец и свиней. Были уничтожены почти все промышленные предприятия, 39 железнодорожных станций, около 600 км железных дорог.
И это убытки только по одной области, где хозяйничали оккупанты.
Наряду с уничтожением мирного населения фашисты массово уничтожали военнопленных бойцов Красной Армии.
Летом 1941 года оккупанты устроили в городе два концентрационных лагеря для пленных — так называемый панцирный и лагерь №365. Эти лагеря, которые функционировали до 1944 года, с первых дней стали фабриками смерти, где пленных морили голодом, холодом, натравливали собак, пытали, расстреливали. Отсюда, из Владимир-Волынского концлагеря для военнопленных начал свой мученический путь по фашистским концлагерям военный инженер, учёный, генерал-лейтенант Д.М.Карбышев, попавший раненым в плен, замученный гитлеровцами в концлагере Маутхаузен. Посмертно ему было присвоено звание Героя Советского Союза.
В лагерях свирепствовали болезни: тиф, цинга, желудочные заболевания, от которых сотнями умирали узники. Зимой 1941 года фашистские изверги сожгли в бараках около 400 пленных, позднее отравили 500 человек. Зимой 1943 фашисты гнали через город в 30-градусный мороз 800 босых военнопленных. Свидетелем этого зверства также была моя мама. Цифровые сведения мною взяты из указанной книги.
После освобождения города специальная комиссия по расследованию фашистских злодеяний нашла в канцелярии концлагеря документ от 23 ноября 1943 года, в котором указывалось, что на склад было сдано 56 тысяч кителей, 52160 шапок, 55066 пар обуви. Это было всё, что осталось от замученных узников. На месте, где был концлагерь, в 1967 году сооружён мемориальный ансамбль.
Три года гитлеровские захватчики глумились над городом. И всё же, несмотря на жесточайший террор, зверские расправы, массовые убийства врагу не удалось сломить людей, поставить их на колени.
В первые дни оккупации в городе возникла подпольная антифашистская группа, а затем и партизанские отряды, которых в области было около 70. Народные мстители - партизаны (командир М.М.Николаенко, из соединения А.М.Фёдорова) пустили под откос под Владимиром-Волынским шесть вражеских эшелонов, уничтожали фашистов, вовлекали местное население в подпольную деятельность: расклеивать листовки, помогать военнопленным с побегами из концлагеря, а затем переправлять их к партизанам.
Мои родители также содействовали подпольной организации. В первые дни войны папа, Ковальский В.Л., вместе с коллегой учителем Н.Н.Ваврисевичем закопали книги районной библиотеки и таким образом спасли её от уничтожения. Об этом подвиге после войны писали местные газеты.
Во время войны папа под видом художника посещал немецкие части, рисовал портреты оккупантов и имел возможность узнавать секреты и планы фашистов, их количественный состав, дислокацию вражеской техники. В этом ему помогало и отличное знание немецкого языка. Добытые сведения отец передавал действовавшим в нашем крае партизанам под командованием М.М.Николаенко. Отрастив, как оказалось на беду, бороду, папа стал похож на еврея и оказался в гетто. Друзья-товарищи с большим трудом освободили его оттуда, убедив надсмотрщиков в том, что он человек православной веры, что служит в православном храме, руководит хором. Отец после гетто и пошёл работать - управлять хором в храме.
С партизанами папа свёл и маму - Ковальскую (Князевскую) Н.Н.
В городе оставались семьи русских офицеров, не успевшие эвакуироваться. Украинского языка они не знали, их жизням угрожали и немцы, и украинские националисты (позже и бандеровцы). Выявляя русских, они набрасывали им на шеи колючую проволоку и бросали в колодцы. Мама и папа помогали прятаться и выжить членам русских семей и евреям. Для этих благородных целей мама (со мной на руках) меняла и продавала одежду и носила им продукты, а затем спасённых переправляла в партизанский отряд под видом беженцев. Оттуда их отправляли на «большую землю».
После войны в местной газете было опубликовано письмо Мининой, жены офицера, в котором она публично благодарила мою маму, спасшую её жизнь и жизнь её детей.
Маме было 20 лет, а мне почти полтора года, как началась война. Мама рисковала своей и моей жизнью, помогая чужим людям. Но иначе она не могла.
В городе было большое гетто для евреев. Когда их гнали туда, они выталкивали из толпы в ближайшие подворотни своих детей. Моя мама и её подруга М.А.Ваврисевич «отлавливали» этих детей. Они спасли одиннадцать еврейских девочек. Их скрывали в подполе дома, где жили Ваврисевич, а мама отводила их к партизанам. Мама изображала польскую беженку, вела девочек за руки, а я, маленькая партизанка, сидела в большом платке у неё на спине. Так как мама до 1939 года жила в Польше, она закончила польскую гимназию и прекрасно знала польский язык. Риск был огромный, но судьба к нам благоволила.
Только 20 июля 1944 года гитлеровский гарнизон был разгромлен и Владимир-Волынский был освобождён.
Конечно, я не помню войну так, как помнят её мои родители. Но хорошо помню вкус супа из лебеды, чай с кусочком кормовой белой свёклы. Помню, как в доме, где мы жили, жили и немцы, питались в полевой кухне, которая была во дворе дома. Мы, голодные ребятишки, глотая слюнки, смотрели на жующих тушёнку, мясо, сахар, - немцев. Во дворе они построили бункер, который мы с опаской обходили стороной. После войны я с ребятами лазила и в этот зловещий бункер, и в противотанковые рвы за усадьбой, в доты.
Некоторые мои сверстники находили снаряды, мины, пытались их разбирать, бывало, подрывались и погибали.
Да, я была совсем крохой, когда началась война, но моё детство проходило в жестокие годы оккупации и в тяжёлые послевоенные годы.
В 1945 году я с родителями ездила в Хмельницкую область за племянницей папы Валей Собко, родители которой погибли. Никогда не забуду, как мы ехали в товарняках, теплушках, спали на полу вагонов. Много людей куда-то ехали и ехали. Было много цыган, а маленькие цыганята всё просили у матери «кусочек саличка». Украинская станция Здолбунов произвела на меня удручающее впечатление. Это запомнилось, потому что мы там долго стояли. Всё было разбито, разорено, многие дома взорваны. Сутки мы провели на этой станции в душных теплушках, в которых можно было только изредка сидеть.
После войны тоже было голодно. В 1949-1950 годах не хватало хлеба. Я с бабушкой Ковальской Екатериной Гавриловной, подменяя друг друга, стояли ночами в очереди за хлебом. Тогда давали только по одной булке хлеба в руки. Двух хлебин на семью не хватало, где было трое детей, родители, бабушка и племянница папы Валя. Мы с бабушкой занимали очередь повторно и держали эти очереди ночами. Иногда давили так, что косточки трещали.
Недоедания были постоянными. Когда после войны, мне дали кусочек сахара, я стала им рисовать, полагая, что это мел. Мама плакала и говорила, что ребёнок никогда не видел сахар. Меня с трудом взяли в первый класс из-за малокровия.
Ещё долго после войны в наших местах орудовали банды бандеровцев. Даже в 1950-1951 годах можно было, идя утром в школу, увидеть на улице убитого человека. Я тоже это видела. Кто-то сводил счёты с военных лет.
Помню, как однажды в 1950 году я с подругой Алиной Ткаченко, отец которой был офицером-пограничником, на перемене пошли к её отцу (погранотряд был через дорогу напротив школы). Во дворе мы увидели столпившихся пограничников, которые что-то рассматривали. На нас никто не обратил внимания. Мы пробрались вперёд и увидели, что на земле, на соломе лежали человек десять красивых парней. Все они были без признаков жизни, со ссадинами на лицах. Большие кудрявые светлые чубы развевались на ветру. Оказалось, что это были бандеровцы. Пограничники обнаружили их схрон, и эти «лесные братья» вступили с пограничниками в бой. Жертвы были и среди солдат. Нас с Алиной это событие потрясло, и я ещё долго не могла стереть из памяти лица убитых. Даже сейчас эта картинка из детства всплывает перед глазами.
Да, война прошла через моё сердце, душу и судьбу. Много лет спустя, когда я в составе делегации Петросовета была в Германии, в Гамбурге, и услышала немецкую речь, во мне нахлынули воспоминания, что-то во мне перевернулось, - в моём подсознании сохранился испуг ребёнка, закрепившийся образ врага-фашиста, ненависть к нему, и с этим чувством было нелегко справиться.
Хочу закончить статью отрывком своего стихотворения, посвящённого участникам Великой Отечественной войны, умершим, погибшим и пропавшим без вести.
Как жаль, что возраст не позволил,
- Мы не смогли быть рядом с вами,
Отпор дать нечисти фашистской,
Сражаться с лютыми врагами.
Характеристика автора.
В 1968 году окончила Львовский государственный университет им. И.Франко и начала службу в органах прокуратуры Пензенской области в качестве помощника прокурора Ленинского района г. Пензы, с 1971 по 1984 год трудилась в прокуратуре Ленинграда помощником прокурора Калининского района, прокурором контрольно-инспекторского отдела и прокурором отдела по надзору за рассмотрением в судах уголовных дел.
С 1984 по 1990 год работала в органах народного контроля.
С 1990 по 1993 и с 1996 по 1997 год работала в прокуратуре Ленинграда прокурором и старшим прокурором отдела по надзору за исполнением законов о несовершеннолетних.
В 1990-1993 гг. являлась депутатом Ленинградского городского Совета XXI созыва, совмещала работу в прокуратуре с выполнением депутатских обязанностей.
В период службы советник юстиции Поночевная К.В. неоднократно поощрялась Генеральным прокурором СССР, Генеральным прокурором России, прокурором города.
Ее добросовестный долголетний труд отмечен присвоением звания «Ветеран труда».
В настоящее время - пенсионер прокуратуры.
Санкт-Петербурга. Проводит активную работу в Совете ветеранов прокуратуры города.
За продолжительную и безупречную службу в органах прокуратуры награждена знаком отличия «За верность закону» II степени.
Судьба России в XXI веке
Философия блога.
Каким государством станет Россия в 21 веке: деспотия, олигархия, монархия, демократия, анархия или, может быть, гуманизм?
Блог создан после выборов в декабре 2011 года, которые, по мнению наблюдателей, были сфальсифицированы.
Народ возмутился столь явным обманом и вышел на площади в Москве и Петербурге. Депутаты Петросовета в то время сделали соответствующие заявления.
Петербургские политики и сегодня озабоченно следят за судьбой России, публикуют в этом сетевом журнале свои заметки, ссылки на интересные сообщения в Интернете, предложения, статьи, газетные вырезки, наблюдения.
На страницах этого дневника - публикации о политике, экономике, войне, финансах, культуре, истории:
- Лев Семашко. Владимир Путин – исторический реформатор 21 века.
- Павел Цыпленков. Родина и свобода. Обретенные и потерянные.
- Александр Сазанов. Колонка редактора. Теленавоз.
- Сергей Егоров. Судебная реформа: три главных направления.
- Сергей Басов. Гуманизм.
- Юрий Вдовин. Одичание – очередной виток в истории России?
Новейшая история России в книге
«Колбасно-демократическая революция в России. 1989-1993»
The Fate of Russia in XXI Century
Philosophy of blog.
Deputies of Lensoviet convocation (powers from 1990 to 1993) today preoccupied follow the fate of Russia, put in this blog his press clippings, Offers, observation, links to interesting posts on the Internet, Notes, articles.What kind of state will become Russia in the 21st century: despoteia, oligarchy, anarchy, democracy, monarchy or, perhaps, humanism?
Blog coined after the election in December 2011, which, according to observers were rigged.
The people protested so obvious fraud and went Square in Moscow and St. Petersburg. Deputies of in while made declarations.
On the pages of this Blog - publication about the War, Politics, Finance, History, Culture, Economy:
- S.Egorov. Constitution for the Ivory Coast.
- L.Semashko. Vladimir Putin - a historical reformer of the 21st century.
- A.Sazanov. Deputies of the Leningrad City Council met Year of the Black Snake.
- Yu.Vdovin. The holiday in the opponent street.
- P.Tsyplenkov. Velvet autumn 1989.
- S.Basov. Alternative Election philosophy.
Комментариев нет :
Отправить комментарий