Никогда ни в одной стране, ни при одной революции
не было такого тяжелого положения,
как то, в котором сейчас пребывает
российская наука и русские ученые.
не было такого тяжелого положения,
как то, в котором сейчас пребывает
российская наука и русские ученые.
Максим Горький, 1920.
 |
| Максим Горький |
Вот переписка этих идейных союзников и вдохновителей российского большевизма.
Письмо М. Горького было вызвано следующими обстоятельствами.
Летом 1919 г. чекисты раскрыли в Петрограде нелегальную кадетскую организацию «Национального центра», связанную с белым движением и способствовавшую мятежу на форту Красная горка. За этим в августе-сентябре последовали «в превентивных целях», по определению современного советского исследователя, массовые аресты среди петроградской интеллигенции, когда-либо хоть как-то связанной с партией кадетов.
Среди арестованных были крупные ученые:
- академик C.Ф.Ольденбург, выдающийся ученый-индолог, с 1904 г. «непременный секретарь» Петербургской Академии наук (Серге́й Фёдорович Ольденбу́рг, 26 сентября 1863, село Бянкино, ныне Нерчинского района Забайкальского края — 28 февраля 1934, Ленинград),
- профессор Н.А.Буш, видный ботаник, через год избранный членом-корреспондентом Академии наук, он в свое время работал в Тартуском университете (Никола́й Адо́льфович Буш, 1869—1941),
- профессор Военно-медицинской академии В.П.Осипов, видный психиатр, позже также академик (Ви́ктор Петро́вич О́сипов, 12 ноября 1871, Санкт-Петербург — 22 мая 1947, Ленинград),
- профессор-юрист Петроградского университета Д.Д.Гримм, позднее работал в Тартуском университете (Давид Давидович Гримм, 11 января 1864 — 29 июля, 1941, Рига. Русский юрист, ректор Петербургского университета в 1910—1911 годах),
- профессор Петроградского технологического института Г.Ф.Депп, ученый-теплотехник, известный специалист по паровым котлам и двигателям внутреннего сгорания ( Георгий Филиппович Депп, 29 ноября 1854 — 17 марта 1921),
Горький - Ленину
Владимир Ильич!
Убедительно прошу Вас принять и выслушать профессора В. Н. Тонкова, Президента Военно-Медицинской Академии.
Здесь арестовано несколько десятков виднейших русских ученых, в их числе: Депп, Осипов, Терехин, Буш, Крогиус, Ольденбург, Белоголовый, Д.Гримм и т.д., и т.д.
Считаю нужным откровенно сообщить Вам мое мнение по этому поводу: для меня богатство страны, сила народа выражается в количестве и качестве ее интеллектуальных сил. Революция имеет смысл только тогда, когда она способствует росту и развитию этих сил. К людям науки необходимо относиться как можно (более) бережливо и уважительно, — особенно необходимо у нас, где семнадцатилетние мальчики идут в казармы и на бойню гражданской войны и где — поэтому — рост интеллектуальных сил будет надолго задержан.
Мы, спасая свои шкуры, режем голову народа, уничтожаем его мозг.
Очевидно — у нас нет надежды победить и нет мужества с честью погибнуть, если мы прибегаем к такому варварскому и позорному приему, каким я считаю истребление научных сил страны.
Что значит этот прием самозащиты кроме выражения отчаяния, сознания слабости или — наконец — желания мести за нашу собственную бездарность? Я решительно протестую против этой тактики, которая поражает мозг народа, и без того достаточно нищего духовно.
Знаю, что Вы скажете обычные слова: «политическая борьба», «кто не с нами — против нас», «нейтральные люди — опасны» и прочее.
Среди лиц, арестованных здесь, С.Ф.Ольденбург, Крогиус, Терехин, Ильинский и много других относились к Советской Власти с активным сочувствием к ней.
Огромное большинство представителей положительной науки нейтрально и объективно, как сама наука; это люди аполитичные.
Среди них большинство — старики, больные; тюрьма убьет их; они уже достаточно истощены голодом.
Владимир Ильич!
Я становлюсь на сторону этих людей и предпочитаю арест и тюремное заключение участию — хотя бы и молчаливому — в истреблении лучших, ценнейших сил русского народа. Для меня стало вполне ясно, что «красные» такие же враги народа, как и «белые». Лично я, разумеется, предпочитаю быть уничтоженным «белыми», но «красные» тоже не товарищи мне.Позвольте надеяться, что Вы поймете меня.
6.IХ. 1919
М. Горький.
Публикуется как извлечение из Isakov S. G. Неизвестные письма М.Горького В.Ленину. In: Revue des études slaves, tome 64, fascicule 1, 1992. pp. 143- 156;
Письмо В.И. Ленина А.М. ГОРЬКОМУ, 31/VII. 1919.
Дорогой Алексей Максимыч!
Питер — один из наиболее больных пунктов за последнее время. Это и понятно, ибо его население больше всего вынесло, рабочие больше всего наилучших своих сил поотдавали, голод тяжелый, военная опасность тоже. Нервы у Вас явно не выдерживают.
Это не удивительно. А Вы упрямитесь, когда Вам говорят, что надо переменить место, ибо дать себе истрепать нервы до больного состояния совсем неразумно, даже с точки зрения самого грубого расчета неразумно, не говоря уже о иных точках зрения.
Как и в Ваших разговорах, в Вашем письме — сумма больных впечатлений, доводящих Вас до больных выводов/ Начинаете Вы с дизентерии и холеры; и сразу какое-то больное озлобление: «братство, равенство». Бессознательно, а выходит нечто вроде того, что коммунизм виноват — в нужде, нищете и болезнях осажденного города!!
Дальше какие-то мне непонятные озлобленные остроты против «заборной» литературы (какой? почему связанной с Калининым?). И вывод, будто «ничтожные остатки разумных рабочих» говорят, что их «предали» «в плен мужику».
Это уже совсем ни с чем не сообразно. Калинин что ли обвиняется в предательстве рабочих мужику? Так выходит.
Могли выдумать это рабочие либо совсем зеленые, глупые, с «левой» фразой взамен головы, либо издерганные, измученные, голодные, больные, либо «остатки аристократии», которые великолепно умеют извращать все и вся, великолепно хватаются за любую мелочь для излияния своей бешеной злобы против Советской власти. Эти остатки Вы тут же в письме и поминаете. Их настроение на Вас болезненно влияет.
Вы пишете, что видите «людей самых разнообразных слоев». Одно дело — видеть, другое дело ежедневно во всей жизни ощущать прикосновение. Последнее приходится Вам больше всего испытывать от этих «остатков» — в силу хотя бы Вашей профессии, заставляющей «принимать» десятки обозленных буржуазных интеллигентов, да и в силу житейской обстановки. Будто бы «остатки» «питают к Советской власти нечто близкое симпатии», а «большинство рабочих» поставляет воров, примазавшихся «коммунистов» и пр.! И Вы договариваетесь до «вывода», что революцию нельзя делать при помощи воров, нельзя делать без интеллигенции.
Это — сплошь больная психика, в обстановке озлобленных буржуазных интеллигентов обострившаяся.
Все делается, чтобы привлечь интеллигенцию (небелогвардейскую) на борьбу с ворами.
И каждый месяц в Советской республике растет % буржуазных интеллигентов, искренне помогающих рабочим и крестьянам, а не только брюзжащих и извергающих бешеную слюну. В Питере «видеть» этого нельзя, ибо Питер город с исключительно большим числом потерявшей место (и голову) буржуазной публики (и «интеллигенции»), но для всей России это бесспорный факт.
В Питере или из Питера убедиться в этом можно только при исключительной политической осведомленности, при специально большом политическом опыте. Этого у Вас нет. И занимаетесь Вы не политикой и не наблюдением работы политического строительства, а особой профессией, которая Вас окружает озлобленной буржуазной интеллигенцией, ничего не понявшей, ничего не забывшей, ничему не научившейся, в лучшем — в редкостно наилучшем случае — растерянной, отчаивающейся, стонущей, повторяющей старые предрассудки, запуганной и запугивающей себя.
Если наблюдать, надо наблюдать внизу, где можно обозреть работу нового строения жизни, в рабочем поселке провинции или в деревне, — там не надо политически охватывать сумму сложнейших данных, там можно только наблюдать. Вместо этого Вы поставили себя в положение профессионального редактора переводов и т. п., положение, в котором наблюдать нового строения новой жизни нельзя, положение, в котором все силы ухлопываются на больное брюзжание больной интеллигенции, на наблюдение «бывшей» столицы в условиях отчаянной военной опасности и свирепой нужды.
Вы поставили себя в положение, в котором непосредственно наблюдать нового в жизни рабочих и крестьян, т. е. 9/10 населения России, Вы не м о ж е т е; в котором Вы вынуждены наблюдать обрывки жизни бывшей столицы, из коей цвет рабочих ушел на фронты и в деревню и где осталось непропорционально много безместной и безработной интеллигенции, специально Вас «осаждающей». Советы уехать Вы упорно отвергаете.
Понятно, что довели себя до болезни: жить Вам, Вы пишете, не только тяжело, но и «весьма противно»!!! Еще бы! В такое время приковать себя к самому больному пункту в качестве редактора переводной литературы (самое подходящее занятие для наблюдения людей, для художника!). Ни нового в армии, ни нового в деревне, ни нового на фабрике Вы здесь, как художник, наблюдать и изучать не можете. Вы отняли у себя возможность то делать, что удовлетворило бы художника, — в Питере можно работать политику, но Вы не политик. Сегодня — зря разбитые стекла, завтра — выстрелы и вопли из тюрьмы, потом обрывки речей самых усталых из оставшихся в Питере нерабочих, затем миллион впечатлений от интеллигенции, столичной интеллигенции без столицы, потом сотни жалоб от обиженных, в свободное от редакторства время, никакого строительства жизни видеть нельзя (оно идет по-особому и меньше всего в Питере), — как тут не довести себя до того, что жить весьма противно.
Страна живет лихорадкой борьбы против буржуазии всего мира, мстящей бешено за ее свержение. Естественно. За первую Советскую республику — первые удары отовсюду. Естественно. Тут жить надо либо активным политиком, а если не лежит к политике душа, то как художнику наблюдать, как строят жизнь по-новому там, где нет центра бешеной атаки на столицу, бешеной борьбы с заговорами, бешеной злобы столичной интеллигенции, в деревне или на провинциальной фабрике (или на фронте). Там легко простым наблюдением отделить разложение старого от ростков нового. Жизнь опротивела, «углубляется расхождение» с коммунизмом. В чем расхождение, понять невозможно. Ни тени указаний на расхождение в политике или в идеях нет. Расхождение настроения между людьми, ведущими политику или поглощенными борьбой самого бешеного свойства, и настроением человека, искусственно загнавшего себя в такое положение, что наблюдать новой жизни нельзя, а впечатления гниения большущей столицы буржуазии одолевают.
Высказал Вам откровенно мои мысли по поводу Вашего письма. Из разговоров (с Вами) я давно подходил к тем же мыслям, но Ваше письмо оформило и докончило, завершило сумму впечатлений от Ваших разговоров. Не хочу навязываться с советами, а не могу не сказать: радикально измените обстановку, и среду, и местожительство, и занятие, иначе опротиветь может жизнь окончательно.
Крепко жму руку.
Ваш Ленин
Послано в ПетроградВпервые напечатано в 1925 г. в журнале «Красная Летопись» №1. Печатается по рукописи
Письмо А.М. Горького В.И. Ленину. 19 сентября 1919 г.
 |
| В.И. Ленин (в шляпе играет в шахматы) на Капри в 1908 году. А.М. Горький стоит на втором плане. |
Что такое русская интеллигенция - я знаю не хуже Вас и - если Вы помните - был одним из первых литераторов России, который отнесся к ней резко отрицательно, так же отношусь до сей поры и не вижу причин изменить мое отношение в будущем.
Судьба России в XXI веке
Философия блога.
Блог придуман после выборов в декабре 2011 года, которые, по мнению наблюдателей, были сфальсифицированы.
Народ возмутился узурпацией власти и вышел на массовые демонстрации протеста. Авторы статей в этом блоге искуствовед Сергей Басов, интеллигент Леонид Романков, юрист Сергей Егоров, писатель Александр Сазанов, изобретатель сферной политики Лев Семашко, правозащитник Юрий Вдовин, публицист Павел Цыпленков в те тревожные дни призвали власти разобраться со всеми фактами фальсификаций.
Депутаты Ленсовета 21 созыва и сегодня озабоченно следят за судьбой России, помещают в настоящем сетевом журнале свои ссылки на интересные сообщения в Интернете, статьи, газетные вырезки, заметки, предложения, наблюдения.
Каким государством станет Россия в 21 веке: монархия, анархия, деспотия, демократия, олигархия или, может быть, меритократия - власть лучших людей?
На страницах этого сетевого журнала - публикации о войне, культуре, политике, экономике, истории, финансах:
- Лев Семашко. Si vis pacem, para bellum (боимся войны).
- Юрий Вдовин. Комичное величие, ведущее к бедам и трагедиям.
- Павел Цыпленков. Хроника антисоветского переворота.
- Сергей Басов. Альтернативная избирательная философия.
- Сергей Егоров. Конституция для Берега Слоновой Кости.
Новейшая история России в книге
Но, сударь мой, надо же, наконец, понять разницу между политиканствующей интеллигенцией и представителями интеллектуальных, научных сил страны, надо же провести черту разделения между жопой Павла Милюкова и головой профессора Деппа, надо же понять, что одна цена Дану, другая - Бушу, что людишки из «Бесов» Достоевского - мелкосамолюбивые, завистливые, способные на всякие преступления ради честолюбия, покоя и уюта своего, не имеют ни йоты общего с проф. Туркиным, который произвел открытием своим полный переворот в деле книго- и хромопечатания. Человек, устраняющий совершенно свинцовый шрифт и всю современную типографскую технику, которая отравляла и убивала рабочих сотнями тысяч, - такой человек стоит не меньше любого реформатора в области политики.
Черт вас дери! - Надо знать, что Крогиус кадетом никогда не был и что он искренне большевик, а если не лезет к власти, к сытному куску, так это - из брезгливости, это потому, что около власти группируются профессора из черной сотни, авантюристы, жулики.
Из того, что Сергей Ольденбург был когда-то секретарем Василеостровского района к[онституционно]-д[емократической] партии и даже министром при Вр[еменном] Правительстве] - не следует, что он и сейчас - кадет; это крупнейший ученый, превосходный работник, человек, умеющий смотреть на события объективным взглядом историка, и, зная его отношение к Советской] Вл[асти], я утверждаю, что он - не враг, а хороший помощник.
Поймите же, что на той, на белой стороне, - порядочных людей почти нет, ни одного крупного человека из мира ученых - все они остались по эту сторону, и не ради заговоров, а в искренней надежде, что новый строй даст им широкую возможность работать. И они - работают, за совесть, да!
Велите Комиссариату] Нар[одного] Просвещения] дать Вам краткий перечень открытий и изобретений, сделанных за время существования Советской] Власти, и Вы убедитесь, что я прав, прав! Будучи опубликован, перечень этот имел бы огромное агитационное значение не токмо у нас, но и за границей, в Антанте.
Да, я невменяем, но я не слеп, я - не политик, но - не глуп, как - часто - бывают глупы политики. Я знаю, что Вы привыкли «оперировать массами» и личность для Вас - явление ничтожное, - для меня Мечников, Павлов, Федоров - гениальнейшие ученые мира, мозг его. Вы, политики, - метафизики, а я вот, невменяемый художник, но - рационалист больше, чем вы.
В России мозга мало, у нас мало талантливых людей и слишком - слишком! - много жуликов, мерзавцев, авантюристов. Эта революция наша - на десятки лет; где силы, которые поведут ее достаточно разумно и энергично? Рабочий класс истребляется, - крестьянство? До сей поры оно еще не делало революций социалистических, - Вы думаете, сделает? «Блажен, кто верует, - тепло ему на свете», - а я в мужика не верю, считая его непримиримым врагом рабочего и культуры.
Ученый человек ныне для нас должен быть дороже, чем когда-либо, именно он, и только он, способен обогатить страну новой интеллектуальной энергией, он разовьет ее, он создаст необходимую нам армию техников во всех областях борьбы человеческого разума с мертвой материей.
Я говорю - сделайте подсчет всего, что совершено людьми науки за время существования Советской] Вл[асти] - вы встретите в этом перечне и уплотнение ткани рыбацких сетей, и открытие бациллы испанской болезни, революцию в области цветного печатания, интереснейшие домыслы в области химии пищевых веществ и т. д. и т. д. - Вас удивит количество и качество работы, совершенной людьми полуголодными, которых выселяют из квартир, оскорбляют всячески, таскают в тюрьмы.
Понятно недоверчивое и даже подозрительное отношение к представителям гуманитарных наук, но отношение к людям положительного знания я считаю варварским, дурацким, крайне вредным делу революции. Это - социальная революция, стало быть, пере[о]ценка всех ценностей - ну, да, я понимаю! Но, сударь мой - ценность положительного знания для Вас, марксиста, должна быть непререкаема, и Вам должно быть памятно и ясно, что именно положительное знание являлось, является, явится силою наиболее революционной; только разум, направленный в эту сторону, энергично двигает людей вперед, организуя их желания, потребности и бесконечно расширяя их.
Вот в чем дело. А искоренять полуголодных стариков-ученых, засовывая их в тюрьмы, ставя под кулаки обалдевших от сознания власти своей идиотов, - это не дело, а варварство.
И еще раз: одна вещь Викторьен Чернов, другая - доктор Белоголовый или Манухин. Нет, Вы должны оценить иначе - выше - лучший мозг страны. И не смешивайте интеллигенцию политиканствующую с творцами интеллектуальной - научной -энергии.
Деппа - выпустили, очень рад и благодарен. Освободите Терешина, Осипова - один из лучших хирургов, - Буша, Ольденбурга, Щербу и вообще - ученых.
Засим - пребываю невменяем до конца дней и крепко жму руку вашу. Вы тоже невменяемый господин.
Хотя я с Леонидом Андреевым и разошелся давно, резко, а - жалко мне его! Рано умер. Талантлив был - дьявольски.
А[лексей] П[ешков]
В.И. Ленин. А.М. ГОРЬКОМУ. Письмо от 15.09.1919
 |
| А.М.Горький и В.И.Ленин |
Дорогой Алексей Максимыч! Тонкова я принял, и еще до его приема и до Вашего письма мы решили в ЦК назначить Каменева и Бухарина для проверки ареста буржуазных интеллигентов околокадетского типа и для освобождения кого можно. Ибо для нас ясно, что и тут ошибки были.
Ясно и то, что в общем мера ареста кадетской (и околокадетской) публики была необходима и правильна.
Когда я читаю Ваше откровенное мнение по этому поводу, я вспоминаю особенно мне запавшую в голову при наших разговорах (в Лондоне, на Капри и после) Вашу фразу:
«Мы, художники, невменяемые люди».
Вот именно! Невероятно сердитые слова говорите Вы по какому поводу? По поводу того, что несколько десятков (или хотя бы даже сотен) кадетских и околокадетских господчиков посидят несколько дней в тюрьме для предупреждения заговоров вроде сдачи Красной Горки, заговоров, грозящих гибелью десяткам тысяч рабочих и крестьян.
Какое бедствие, подумаешь! Какая несправедливость! Несколько дней или хотя бы даже недель тюрьмы интеллигентам для предупреждения избиения десятков тысяч рабочих и крестьян!
«Художники невменяемые люди».
«Интеллектуальные силы» народа смешивать с «силами» буржуазных интеллигентов неправильно. За образец их возьму Короленко: я недавно прочел его, писанную и августе 1917 г., брошюру «Война, отечество и человечество». Короленко ведь лучший из «околокадетских», почти меньшевик. А какая гнусная, подлая, мерзкая защита империалистской войны, прикрытая слащавыми фразами! Жалкий мещанин, плененный буржуазными предрассудками! Для таких господ 10 000 000 убитых на империалистской войне — дело, заслуживающее поддержки (делами, при слащавых фразах «против» войны), а гибель сотен тысяч в справедливой гражданской войне против помещиков и капиталистов вызывает ахи, охи, вздохи, истерики.
Нет. Таким «талантам» не грех посидеть недельки в тюрьме, если это надо сделать для предупреждения заговоров (вроде Красной Горки) и гибели десятков тысяч. А мы эти заговоры кадетов и «околокадетов» открыли. И мы знаем, что околокадетские профессора дают сплошь да рядом заговорщикам помощь. Это факт.
Интеллектуальные силы рабочих и крестьян растут и крепнут в борьбе за свержение буржуазии и ее пособников, интеллигентиков, лакеев капитала, мнящих себя мозгом нации. На деле это не мозг, а говно.
«Интеллектуальным силам», желающим нести науку народу (а не прислужничать капиталу), мы платим жалованье выше среднего. Это факт. Мы их бережем.
Это факт. Десятки тысяч офицеров у нас служат Красной Армии и побеждают вопреки сотням изменников. Это факт.
Что касается Ваших настроений, то «понимать» я их понимаю (раз Вы заговорили о том, пойму ли я Вас). Не раз и на Капри и после я Вам говорил: Вы даете себя окружить именно худшим элементам буржуазной интеллигенции и поддаетесь на ее хныканье. Вопль сотен интеллигентов по поводу «ужасного» ареста на несколько недель Вы слышите и слушаете, а голоса массы, миллионов, рабочих и крестьян, коим угрожает Деникин, Колчак, Лианозов, Родзянко, красногорские (и другие кадетские) заговорщики, этого голоса Вы не слышите и не слушаете. Вполне понимаю, вполне, вполне понимаю, что так можно дописаться не только до того, что-де «красные такие же враги народа, как и белые» (борцы за свержение капиталистов и помещиков такие же враги народа, как и помещики с капиталистами), но и до веры в боженьку или в царя-батюшку. Вполне понимаю.
*
Ей-ей, погибнете, ежели из этой обстановки буржуазных интеллигентов не вырветесь! От души желаю поскорее вырваться.
Лучшие приветы!
Ваш Ленин
*
Ибо Вы ведь не пишете! Тратить себя на хныканье сгнивших интеллигентов и не писать — для художника разве не гибель, разве не срам?
Написано 15 сентября 1919 г. Послано в Петроград
Источник: В.И. Ленин, ПСС, издание 5-е, т. 51, стр. 47-49
Горький - Ленину
Дорогой Владимир Ильич!
Посылаю Вам докладную записку петроградских ученых и убедительно прошу Вас обратить на нее серьезное внимание. Положение ученых — отчаянное. Я говорю главным образом о представителях «положительного знания», а не о гуманистах.
Работают они — превосходно, продуктивно, как никогда, и Сов(етская) Власть может не хвастаясь сказать, что за два года ее бытия почти во всех отраслях наук естественных достигнут целый ряд открытий и изобретений высокой важности. Если Вы поручите кому-нибудь — человеку ученому и серьезному, а не Рязанову, напр., — составить перечень открытий и работ научных за два года — вас поразит обилие ценнейших фактов высокого практического значения. Этот перечень имел бы большое агитационное и моральное значение и в глазах людей Антанты.
Д.Б.Рязанов (1870-1938) — старый революционер, занимался изучением истории социализма и изданием трудов классиков марксизма, позже бил директором Института Маркса и Энгельса. В эти годы был одним из тех, кто курировал науку в Советской России.
Но — все-таки ученые погибают с голода и холода. Необходимо сделать все возможное, чтоб поддержать их здоровье и трудоспособность. Нужно дать им хлеба и дров. Сделайте что-нибудь в этом направлении! Когда-то социалисты обещали дать простор и свободу людям науки, обещали создать для них особо удобные условия жизни.
Теперь речь идет только о красноармейском пайке.
Засим: несколько раз бывшие «буржуи», люди, стоявшие во главе крупных торгово-промышленных предприятий, заявить от их лица Антанте, что они не считают Колчака, Деникина и прочих врагов Советской) Власти представителями действительных интересов страны и народа, хотя и не являются сторонниками коммунистов в их приемах [подчеркнуто М. Горьким — С. И.] управления страной. На службу С(оветской) В(ласти) они не идут потому, что считают большинство коммунистов бездельниками, неучами, а главное — ворами. Это совершенно справедливо и — сколь сие не странно — рабочие относятся к коммунистам так же отрицательно, как и бывшие хозяева их.
Но — дело не в этом, а в том, что все-таки эти люди выражают желание заявить Антанте, что они отнюдь не являются сторонниками Деникина и Колчака. В вашей воле использовать это желание или отвергнуть его. Я говорю о людях, которых заграничный торгово-промышленный мир хорошо знает. Их голоса могут оказать весьма значительное влияние. И вы понимаете, конечно, что этим актом они накидывают на свои шеи петлю — Колчак и Деникин не простят им этого выступления.
Далее посылаю доклад одной коммунистки, которая все время последнего наступления белых была на фронте. Она сама видела как жестоко порят солдат, и ей нельзя не верить, — это баба честная и не глупая.
Нельзя не пороть? Она говорить: «Я бы ничего не имела против, если б пороли коммунистов, — это люди сознательные, они должны отвечать за свои поступки. Но истязать безсознательных людей — это значит внушать им ту же ненависть к революции, которую они питали к монархии».
Я, конечно, не верю, что русский народ питал активную ненависть к монархии, нет, — он просто терпел ее, также позорно, как ныне терпит бессмысленный и бездарный режим Сов(етской) Власти.
Но я совершенно согласен с тем, что коммунистов необходимо пороть. Ах, какие это воры, если б Вы знали! И какие подлые буржуи будут из них года через два-три! Засим — до свидания! Желаю всего доброго
А. Пешков
Очень прошу — поставьте ученых более достойно, дайте им возможность работать.Дата письма, вероятно, начало декабря 1919 года.
Публикуется как извлечение из Isakov S. G. Неизвестные письма М.Горького В.Ленину. In: Revue des études slaves, tome 64, fascicule 1, 1992. pp. 143- 156;
О чем же свидетельствуют эти письма, в особенности два первых?
Прежде всего, они дают нам новый и важный материал для реконструкции отношения М. Горького к советской власти и большевикам в 1919-1920 гг.
В советском литературоведении господствовала упрощенная точка зрения на позицию писателя в те годы. Согласно ей М. Горький сначала не принял Октябрьской революции и критиковал большевиков и советскую власть в газете Новая жизнь (цикл статей "Несвоевременные мысли"), но с конца лета 1918 г., после покушения эсерки Каплан на Ленина, решительно перешел на сторону новой власти.
Оказывается, мы имеем тут дело не с колебаниями в настроениях писателя, а с чем-то более существенным и устойчивым — с изменившимся отношением к советской власти и большевикам, которые кажутся теперь М. Горькому ничем не лучше белых. Большевики враждебны культуре, которую М. Горький склонен был считать основой современного общества, главным фактором человеческого прогресса. Они враждебны интеллигенции, носительнице культуры, единственному — наряду с немногочисленным «сознательным пролетариатом», в сущности ей близким, — в постреволюционной России слою, способному противостоять анархии распада. Эти воззрения не были ни случайными (они восходят к более ранним взглядам М. Горького на культуру и интеллигенцию, их роль в истории и в современном обществе), ни кратковременными.
Комментариев нет :
Отправить комментарий